Изюм из булки. Том 2

В 1948 году некий чиновник Моссовета возопил в партийные небеса жалобу на министра вооружений Устинова. Будущий министр обороны занимал в Москве несколько престижных квартир, и Моссовет тщетно пытался призвать его к нормам партийной скромности. Военно-промышленный цюрюпа падать в голодный обморок явно не собирался.

Дальнейший ход партийно-советского диалога в документе описан так: «После грубых уличных оскорблений министр Устинов послал меня к ебаной матери, назвал говном и бросил трубку».

Партийная зоология

Верный сталинец, завотделом науки ЦК КПСС Сергей Трапезников сформулировал однажды аж в письменном виде: «Волчья стая ревизионистов свила осиное гнездо».

У Козьмы Пруткова про это сказано: иногда усердие превозмогает рассудок.

Так и живем

Говорят, один из ленинградских партийных бонз – то ли Романов, то ли Козлов – на вопрос кого-то из иностранцев о смертности в СССР отрезал:

– У нас смертности нет!

Круг

В Воронежском драмтеатре шла Всесоюзная комсомольская конференция или что-то в этом роде. На сцене стоял президиум, на авансцене – трибуна, в трибуне торчал гладкий чувак и рассказывал кочумающим в зале про нравственные искания молодежи семидесятых.

Все как обычно, то есть.

А в президиуме сидел некий областной начальник. Театральный свет бил начальнику в глаза, и он попросил помощника убавить накал. «Световика» на месте не оказалось. Инициативный помощник решил справиться самостоятельно, и повернул не тот рычаг, и включил поворотный круг…

И на глазах у молодежи семидесятых президиум дрогнул и поехал прочь, а на его место под свет софитов торжественно въехал стол, который был приватно накрыт за задником для членов президиума – с сервировкой, прямо сказать, не характерной советского для Воронежа: водочка, балычок, сервелат…

У стола, со стопкой в руке, балыком на вилке и открытым в изумлении ртом, стоял и медленно ехал вместе с натюрмортом большой партийный босс.

Для полноты впечатления следует понимать, что чувак в трибуне все это время продолжал рассказывать о нравственных исканиях молодежи семидесятых…

Спонсор Никсон

А вот история другого комсомольского форума тех же времен.

В трибуне стоял посланец дальневосточного комсомола и вещал, глядя в бумажку. Наконец, уже весь в пене от собственного темперамента, он вышел на кульминацию:

– И мы, комсомольцы семидесятых, говорим президенту Никсону: давайте деньги!

В зале удивились. Оратор и сам удивился – и внимательно рассмотрел шпаргалку. И повторил, озадаченный:

– И мы, комсомольцы семидесятых, говорим президенту Никсону: давайте деньги.

В зале зашумели. В президиуме забеспокоились. Оратор бараном глядел в завизированный текст. Потом всмотрелся в синтаксис. Потом перевернул страницу.

И закончил фразу:

– …Давайте деньги, которые мы тратим на гонку вооружений, потратим на строительство моста через Берингов пролив!

Вежливый Ильич

В Ташкенте, при большом скоплении узбекской партийной элиты и личном присутствии товарища Рашидова, шло культур-мультурное действо в честь открытия республиканского съезда партии.

Мимо зала, застыв на поворотном круге, проплывал главный народный артист Узбекистана, загримированный под Ленина, – в привычной позе, с вечно протянутой рукой…

Проплывая мимо Рашидова, «Ленин» не выдержал и поклонился в пояс:

– Здравствуйте, Шараф Рашидович!

«Что-то с памятью моей стало…»

К шестидесятилетию т. наз. «Великого Октября» историки решили собрать бесценные воспоминания участников штурма Зимнего (многие были еще живы).

Участники штурма рассказали много интересного.

Как с винтовками наперевес они бежали в арку, как с криком «ура» карабкались на ворота с орлами, как преодолевали пулеметный огонь на лестнице Зимнего, как рукоплескали потом Ильичу, шедшему сквозь овации на съезде Советов…

Историки чесали репы. Ни на какие ворота с орлами в семнадцатом никто не карабкался, и пулеметного огня на лестнице не было, и сквозь овации на трибуну шел – артист Борис Щукин. Ветераны, не сговариваясь, пересказывали фильм «Ленин в Октябре»!

Но в сущности, никто из них не врал. Просто после сорокового просмотра гениальной агитки помнили они уже – именно это.

Не графья!

Дело было в Туле, в начале семидесятых. Шло собрание областного партактива или что-то в этом роде, глубоко советское… После описания расцвета, достигнутого областью в промышленности и сельском хозяйстве, докладчик типовым образом дошел до культуры.

– В настоящее время, – радостно доложил он собравшимся, – в нашей писательской организации состоит восемь человек… А до революции на всю Тульскую область был только один писатель!

Безнадежная ситуация

Секцией сатиры и юмора в Москонцерте заведовал некто Бахурин, человек высоких художественных требований. На худсовете он закуривал сигарету в мундштуке и веско произносил:

– Жаль, что в программе нет афопеоза …