Изюминка

«Реквизит»(подходит к бутафорскому валуну, обросшему бутафорским мхом; валун лежит перед задником, как бы среди яблонь. Ставит на него ногу). Если не слишком на него наваливаться, сэр, так не сломается.

Вейн. И не заскрипит?

«Реквизит». Нет. (Становится на валун. Раздается меланхоличный скрип.)

Вейн. Исправьте. Теперь покажите мне лютню.

«Реквизит» протягивает ему бутафорскую лютню. Пока они разглядывают лютню, из-за правой кулисы появляется плотный мужчина с широким, чисто выбритым и слегка обрюзгшим лицом и маленьким ртом, из которого торчит окурок сигары. Он ждет, когда на него обратят внимание.

«Реквизит»(почувствовав запах сигары). Шеф.

Вейн(поворачивается к «Реквизиту»). А, хорошо, вы свободны.

«Реквизит» выходит в стеклянную дверь.

Вейн(Фрасту). Так вот, сэр, мы можем сейчас начать репетицию «Лиры Орфея».

Фраст(с легким иностранным акцентом). «Лира Орфея»! Откровенно говоря, мистер Вейн, я лирам предпочитаю доллары. Да скажите вы мне, есть ли по крайней мере в этой вашей высокоинтеллектуальной пьеске изюминка?

Вейн. В ней есть известное обаяние.

Фраст. А я-то думал, вы дадите «Хорька» с маленьким Миггсом! Тут бы нужен, знаете, хорошенький коктейль перед «Просчетом Луизы», мистер Вейн!

Вейн. Погодите, сэр, вот увидите.

Фраст. Свет так и будет? Что-то уж очень, знаете, потусторонне. Я позабыл очки. Сяду-ка в первом ряду. Одну минуточку. Кто играет этого вашего Орфея?

Вейн. Джордж Флитуэй.

Фраст. А есть в нем изюминка?

Вейн. Это очень маленькая роль.

Фраст. Кого вы еще подобрали?

Вейн. Гай Тун играет профессора, Ванесса Хэллгров – его жену, Мод Хопкинс – фавна.

Фраст. Гм! Имена не громкие!

Вейн. Зато без запроса. А мисс Хэллгров, по-моему, находка.

Фраст. Хорошенькая?

Вейн. О, да.

Фраст. Интеллектуальная?

Вейн(колеблясь). Да нет. (Решительно.) Послушайте, мистер Фраст, пожалуйста, не ждите еще одного «Хорька».

Фраст. Ну, хорошо, была бы изюминка, я больше ничего не требую. К делу, к делу! (Гасит сигару и спускается со сцены в партер, где садится в первом ряду.)

Вейн. Мистер Форсон?

Форсон(выходит справа, из-за занавеса). Сэр?

Вейн. Начинаем. Дайте занавес.

Спускается в партер и усаживается рядом с Фрастом. Занавес опускается. Слышен красивый женский голос, поющий песенку Салливана: «Деревья пробуждал Орфей…»

Фраст. Голосок что надо!

Занавес поднимается. Профессор, высокий, худой и рассеянный человек с проседью, зевает в кресле. На коленях у него блокнот, справа – табурет с чернильницей, слева – том энциклопедии на подставке, – словом, он забаррикадирован со всех сторон статьей, которую пишет. Он читает вслух последнюю написанную страничку, но голос его заглушается пением жены, которая находится в соседней комнате, за портьерой. Пропев песню до конца, она умолкает, и тогда становится слышно, как профессор читает свою статью.

Профессор. «Орфей символизировал собой голос Красоты, призыв жизни, завлекающей нас, смертных, своей песней, поднимающей нас из могил, в которых мы добровольно себя погребли. Писатели древности, надо полагать, сознавали это в той же мере, в какой и мы. Человечество не меняется. Шелк и сукно, в которые рядятся современные цивилизованные существа, скрывают под собой все тех же фавнов и дриад. А между тем…» (Он внезапно умолкает, как бы вдруг иссякнув. Нетерпеливо, жене.) Что же ты не поешь, дорогая? Пой, это создает атмосферу.