Излеченные души

Но я не ответил Викингу. Не ответил, потому что темноволосая сучка возвращалась. И я наблюдал за ней весь путь. Я считал каждый ее шаг при приближении. Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять, одиннадцать...

Наблюдал, как ее грудь поднималась и опадала, пока она тяжело дышала. Она чертовски тяжело дышала. Конечно же она не могла злиться, что этот педофил-апостол умер?

— Сестра? — позвала ее Мэй, но глаза маленькой сучки были прикованы к Презу.

— Кто его убил? — спросила она, проталкиваясь мимо Мэй. Ее взгляд переходил от одного брата к другому, смотря каждому в глаза.

И я уставился на нее. Смотрел на нее и дергался, чувствуя, как моя кровь вскипает.

Ублюдок заслужил смерть. Я, бл*дь, затвердел, наблюдая, как он умирал. Наблюдал, как жизнь покидала его глаза. Как проливалась его кровь. И, черт побери, обожал это.

Затем маленькая сучка добралась до меня. Ее крошечное тельце стояло передо мной, а огромные зеленые глаза смотрели прямо в мои.

— Это был ты? — спросила она.

Мое тело начало быстрее перекачивать кровь, и я кивнул, выплюнув:

— Да, это я убил ублюдка.

Я напрягся, мои мышцы дергались в ожидании, что она будет защищать мразь. Скажет мне, что я дьявол, убийца — то дерьмо, которое я уже знал.

Но прежде чем я мог подумать, всхлип вырвался из ее горла, она рванула вперед и обняла меня за талию. Мое сердце грохотало в груди, а руки сжались в кулаки в воздухе, когда ее руки прикоснулись к моей коже.

Ко мне нельзя было прикасаться. Ко мне, черт побери, нельзя было прикасаться. Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, я начал считать, ожидая, что пламя причинит ей боль. Ждал боли... восемь, девять, десять, одиннадцать... Я опустил глаза, когда досчитал до одиннадцати, ожидая ее боли.

Одиннадцать.

Но ей не было больно.

Одиннадцать.

Я продержался дольше одиннадцати.

Руки маленькой сучки крепко сжали мою талию, и я посмотрел шокировано на них. Я видел ее густые темные волосы. Видел, как грудь поднималась и опадала от дыхания.

— Спасибо, — прошептала она и прижалась щекой к моей груди. — Огромное спасибо.

Мои легкие замерли, когда она поблагодарила меня. Но я не понимал. Как и всегда. Я ни хрена не понимал.

Почему ей не было больно от моего касания?

Почему она, бл*дь, благодарила меня?

Затем ее руки снова сжали меня крепче, и я захотел коснуться ее спины. Я, бл*дь, хотел коснуться ее спины.

Жар от убийства все еще пульсировал в моем теле, пульс отдавался в шее, я зажмурил глаза. С силой опустив руки, я сделал глубокий вдох и прижал руки к ее спине. Когда ладони коснулись материала ее платья, я втянул вдох, ощущая, как ее тело подрагивало под моими ладонями.

Я почти отстранился, ощущение ее в моих объятиях играло с моим разумом. Но затем я был уничтожен, когда ощутил влажность на своей груди, коже, и сучка, плача, произнесла:

— Ты освободил меня. Ты освободил меня от него.

От этих слов я зажмурился. Сердце дико заколотилось в груди, но пламя в моей крови, жар в моей крови, утихомирились.

Пламя никогда не успокаивалось.

Оно горело, черт побери, вечность.

Но с ней...

Я хотел обхватить ее крепче.

Хотел прижать ее ближе, но она опустила руки и отстранилась.

Я сжал руки по бокам, наблюдая, как она отходила, затем, до того как дошла до своих сестер, она повернулась и спросила:

— Как тебя зовут? — ее голос дрожал, как будто ей было страшно. Но ее глаза не покидали мои. Они, черт побери, прожигали мои, заставляя сердце биться еще быстрее.

Затем я подумал о вопросе. Мое имя...

— Флейм, — сказал я, заталкивая свое другое имя подальше, на задворки разума. Имя, которое не мог вынести.

Я замер, когда она потупила взор и улыбнулась. Я вонзил ногти в ладони, чтобы, бл*дь, попытаться и сохранить спокойствие.

— Я буду вечно тебе благодарна, Флейм. Я навсегда в долгу перед тобой.

Воздух вырвался из моего рта, когда она развернулась и пошла дальше, но я не мог перестать пялиться на нее.

Я опустил взгляд на ладони и пялился на них. Я прикоснулся к ней. Я, бл*дь, прикоснулся к ней и не сделал ей больно.

Затем мой желудок ухнул вниз. Потому что пламя все еще было у меня под кожей. Я мог ощущать его. И если я снова к ней прикоснусь, то могу причинить боль.

— Бл*дь, мужик, ты в порядке? — АК встал передо мной, блокируя вид на темноволосую сучку.

Я поднял руки, держа высоко ладони.

— Я, бл*дь, прикоснулся к ней, — прошептал. — Я, бл*дь, прикоснулся к ней.

АК кивнул.

— Знаю, брат. Все хорошо? Ты не собираешься спустить свой гнев на ее задницу, верно? В твою голову не приходят мысли о том, чтобы перерезать ей горло?

Сдвинувшись в сторону, я указал за плечо АК и спросил:

— Как ее зовут? Как, черт побери, Мэй назвала ее?

АК тоже посмотрел назад и сказал:

— Мэдди, кажется. — Он сделал глубокий вдох. — Да, Мэдди.

Мэдди, подумал я, а потом громко прошептал ее имя губами.