Излеченные души

Перевернув страницу увидел ее, гуляющей на улице. Руки были подброшены в воздух, как будто она принимала тепло. Снова перевернув страницу, увидел ее сидящей с тремя девушками, в то время как она обнимала одну из них, положив голову ей на плечо. Я сразу узнал Мэй и Лилу, но не третью девушку. Хотя она была похожа на Мэй и Мэдди. Такие же темные волосы. Все девушки улыбались.

Затем, когда я перевернул страницу, то замер на месте. Это... я, мое лицо, со страницы смотрели мои глаза.

Дрожащими руками перевернул следующую страницу и опустился на колени от увиденного. Мои руки... мои руки держали руки Мэдди. Я проследил контуры наших соединенных пальцев, затем отдернул руку. Я задумался, какого это будет обнимать Мэдди. Мой взгляд вернулся к рисунку и в горле встал ком.

Наконец, я перевернул страницу в последний раз, и болезненный стон сорвался с моих губ. Это были я и Мэдди, оба стояли. И я обнимал ее. Мои руки были вокруг ее талии. Ее рука и щека на моей груди. Наши глаза были закрыты, но мы выглядели... счастливыми. Были счастливы прикасаться друг к другу.

Больше не в состоянии смотреть на изображения, я прижал альбом к груди, когда услышал скрип открывшейся двери ванной.

Я оглянулся, все еще прижимая к груди альбом. Глаза Мэдди расширились при виде его.

— Ты этого хочешь? — выдохнул я.

Мэдди зарделась и, опустив голову, прошептала:

— Я мечтаю об этом. Все, что я хочу в своей жизни, все, чего желаю... нарисовано на этих страницах. — Мэдди пожала плечами. — Я проживаю свою жизнь в рисунках, потому что слишком боюсь реальности.

Я перестал дышать, затем выпалил:

— Ты... ты хочешь ко мне прикоснуться? Хочешь, чтобы я касался тебя? Как на твоих рисунках?

Затем взгляд Мэдди вперился в мой, и она положила ладонь над сердцем.

— Здесь я мечтаю, чтобы это могло оказаться правдой. И я молюсь... молюсь, чтобы, может быть, однажды это случилось с нами.

Снова посмотрев на альбом, я уставился на идеальный, выполненный карандашом, рисунок, на котором я обнимал Мэдди.

— Я сделаю тебе больно, — прохрипел. — Пламя, зло...

— Его нет, — перебила меня Мэдди. Опустив голову и покраснев, она шагнула вперед и продолжила: — Я прикасалась к тебе до этого и все было в порядке. Твои руки были на мне и все было в порядке.

Я снова открыл рот, чтобы начать спорить, но что-то внутри остановило меня. Мэдди шагнула ближе.

— И ты не сделаешь со мной чего-то, через что я не проходила прежде.

Мне так сильно хотелось поверить ее словам. Мэдди сделала последний шаг, пока не остановилась передо мной и застенчиво спросила:

— Ты... ты когда-нибудь думал обо мне? Ты когда-нибудь думал о том, чтобы прикоснуться ко мне?

Я стиснул зубы и кивнул.

— Все время, — признался. — Думаю об этом все гребаное время.

Мэдди опустилась на пол передо мной. Сцепив пальцы на коленях, она держала голову опущенной, пока спрашивала:

— Ты бы хотел... ты бы хотел попробовать?

17 глава

Мэдди

Пока я ждала ответа Флейма, мне казалось, мое сердце выскочит из груди. Насколько сильно я думала, что у меня не получится, что я не смогу коснуться его, настолько же сильно я этого хотела. Увидев его в таком состоянии, когда воспоминания держали его в заложниках своей клетки, мне хотелось поддержать Флейма. Он заслуживал моей заботы.

И я верила, что тоже заслуживала его заботы. Ноздри Флейма были широко раздуты, когда он смотрел на рисунок в моем альбоме, и я присоединилась к нему, рассматривая то, что занимало мой разум большую часть дней.

Как только мне стало казаться, что Флейм не сможет даже попытаться, он убрал альбом и сделал глубокий вдох. Когда его почти черные глаза встретились с моими, я задрожала. Он свел брови на переносице.

— Почему ты дрожишь?

Погладив себя ладонями по голым рукам, я ответила:

— Я замерзла.

Флейм посмотрел через плечо на огонь, который я разожгла в камине до его прихода, и поднялся на ноги. Я видела, насколько слаб он был после своего приступа, а также представляла, что он нервничает, как и я, из-за того, что мы хотели попробовать.

— Пойдем к огню, там теплее, — сказал Флейм и жестом указал мне следовать вперед. Я поднялась на ноги и медленно направилась за ним, с каждым шагом теряя уверенность.

С каждым шагом я представляла, как рука Моисея скользит по моей ноге. Как его рука оказывается между моих ног, а палец внутри меня. Я представляла всех последователей, которые приходили за мной после побега Мэй. Как их руки касались меня, прижимая к столу, я ощущала холодный воздух, который касался моей кожи, когда они срывали с меня одежду, раздвигали ноги, владея мной снова и снова. Я теряла сознание, приходя в себя и снова ощущая жесткие толчки в себе. Последователи с напором пытались изгнать из меня грех.

Я терпеть не могла прикосновения их грубых мозолистых рук на своей коже. Их пальцы сжимали мои соски, терзали плоть.

— Мэдди? — низкий голос Флейма ворвался в мои мысли. Когда я посмотрела на него, он сидел перед огнем, сгорбившись, как будто сломлен. Как будто его страх был таким же интенсивным, как и мой.