Излеченные души

— В вашей церкви этого не делают? — я искал ложь в глазах Мэдди.

— Нет, — ответила она тихо, — в этой церкви ко мне не прикасаются. Только... — она сделала глубокий вдох, — только в Ордене мне причиняли боль. Но эта церковь лучше. Я сижу у статуи и слушаю музыку хора. Мне не причиняют вред. Я могу побыть одна.

Я покачал головой, каждый мускул моего тела напрягся от ее слов.

— Я не понимаю. Мне причиняли боль в церкви.

Мэдди покачала головой.

— Нот, Флейм. Я верю, что твоя церковь и наша община — другие. Там причиняли нам боль. Но в большинстве других этого не делают. — Я свел брови вместе, а Мэдди невесело рассмеялась. — Правда в том, Флейм, что я больше не верю в Бога. По крайней мере, мне так кажется. Со мной случилось слишком много всего, чтобы верить, что существует какая-то величественная сила, которая наблюдает за мной, защищает. Я теряю свою веру. Но я хожу в церковь, чтобы отсрочить удушающее одиночество, которое сопровождает меня, пока я сижу в комнате в доме Мэй.

Взгляд ее зеленых глаз не покидал мой, когда она призналась:

— Тебя не было неделями. Тебя не было под моим окном, и я не могла справиться. Ты стал центром моего мира. Моим днем и ночью, пока выхаживал под моим окном. Но затем тебя подстрелили, и ты исчез из моей жизни. Я не знала, что делать. Поэтому присоединилась к Мэй и Лиле в церкви. Я пыталась молиться о твоем возвращении, но с каждым днем теряла веру, когда возвращалась домой и тебя там не было. Поэтому продолжала ходить. Я ходила туда слушать музыку. Сидеть и наблюдать, как люди живут своими жизнями, пока я продолжала существовать в тени.

Мэдди притянула мою руку к своему лицу, к щеке.

— До того дня, как я услышала, как ты кричишь мое имя снаружи. И ты вернулся. Мое солнце, мой свет. Ты вернулся. — Уголок рта Мэдди приподнялся. — И теперь мы здесь. Прикасаемся друг к другу. Мы в месте.

Казалось, будто мое сердце увеличилось в груди. Затем Мэдди продолжила:

— Но я должна пойти в церковь завтра, ради Сары.

И мое сердце, бл*дь, разбилось.

— Нет, — выплюнул я, холод сковал мои вены. — Ты не вернешься туда. Я не могу зайти в это гребаное место. Не могу тебя защитить.

— Там не от чего защищать меня, Флейм. Я сопровождаю Мэй и Лилу, чтобы показать Саре, что за пределами Ордена есть вера. Я понимаю ее чувства. Она так молода и напугана. И очень похожа на меня — тихая и замкнутая. Я чувствую, что должна пойти.

Мэдди очерчивала кругами тату пламени на моей груди.

— Я обещаю, что мне не сделают больно. Я буду там всего пару часов, затем вернусь домой. — Она затихла, затем прошептала: — Я вернусь домой... к тебе... в твой дом... и больше никогда не вернусь туда. Потому что ты дома. Моя вера пробудилась вновь.

В моем горле встал ком.

— Мэдди, — сказал и склонился к ее рту. Дыхание Мэдди было такое же ускоренное, как и мое, когда я прижал свои губы к ее.

Она была такая мягкая.

Я не хотел отрываться от нее.

Когда я отстранился, Мэдди спросила:

— Как твое имя?

Я весь напрягся и спросил:

— Мое имя? — боль заныла изнутри моего черепа.

— Да, — ответила она тихо. — Какое было твое имя до того, как тебя назвали Флеймом?

Я зажмурился, отдернув руку и вонзив ногти в кожу. Я зашипел, когда пламя заискрилось... Я ненавидел это гребаное имя. Я НЕНАВИДЕЛ это гребаное имя!

— Тише... Флейм, успокойся, — успокаивала Мэдди, вытянув руку. — Забудь о моем вопросе, это неважно, так же как и мое прежнее имя не имеет значения.

Я хотел растерзать свою кожу, когда слышал хриплый голос, произносивший имя в моей голове, но Мэдди придвинулась ближе и превозмогая нервозность медленным движением обняла меня. Я замер, когда ее руки коснулись моей спины и голос исчез, под прикосновением Мэдди. Я тоже обнял ее, уткнувшись в ее шею, расслабляясь, когда она водила пальцами по моей спине.

Затем Мэдди прошептала:

— Я — Мэдди, а ты — Флейм. Мы больше не те, кем были прежде. — Я притянул ее ближе, когда она проговорила эти слова. Через минуту я расслабился в кровати, в которой никогда не спал, держа Мэдди близко к себе...

...уснув, обнимая ее, как на рисунке.

19 глава

Мэдди

Флейм буравил меня взглядом, пока я расчесывала волосы и завязывала их в пучок.

Я разгладила складки на платье и обулась. Проверив время, поняла, что Мэй, Лила и Сара будут здесь с минуты на минуту. Я развернулась и посмотрела на Флейма, который сидел у стены и наблюдал за мной взглядом темных глаз.

Мое сердце затрепетало, краснота покрыла щеки, когда я вспомнила утреннее пробуждение: моя голова лежала на его груди и он обнимал меня.

И не было никаких кошмаров. Не было никаких нежеланных воспоминаний о моем времени, проведенном в общине. И впервые я проснулась не с мыслью, что моя новоприобретенная свобода была всего лишь сном, а с пониманием, что я была в коттедже Флейма, в безопасности. А его большие руки крепко меня обнимали.

Мы лежали молча, в объятиях друг друга, большую часть утра. Пока я не подняла голову, улыбаясь, и увидела пустое выражение лица Флейма. Моя веселость мигом улетучилась.

— Что не так? — спросила я.

Флейм стиснул челюсти и признался: