Излом

— И Черномырдин тоже хорош… ВПК окончательно развалил, лишь газ с нефтью на уме, – поддержал друга Большой. – Два месяца гроши не дают, козлы… когда такое было?

— Но Виктор Степанович по радио изрек об оживлении в экономике, – разлил по стакану водку.

— Оживление он перепутал с судорогами покойника, – поднял стакан умный Гондурас.

— Ой, не могу, оживление, – по привычке занюхал алкогольную порцию корочкой хлеба Заев.

— А я два раза не могу, один раз по–большому, другой – по–маленькому, потому что лей–те–е-на–а-а–нт запа–а-са–а-а!.. – заорал Степан Степанович и склонил на грудь буйную головушку.

— Если жрать нечего, так идите ко мне в кооператив, – тоже выпил свою долю.

— Мы здесь привыкли, потерпим… может, скоро всё изменится, – чуть не хором отказались они.

«Нет, братаны, мы пришли всерьёз и надолго…» – подливал им водки.

Новый год с Татьяной встречали в ресторане, в кругу «новых русских», половина из которых не выговаривали букву «р». На всякий пожарный пригласил Василия Даниловича с женой, так как другая половина добилась высокого положения не интеллектом, а крепкими кулаками. Через несколько столов от меня сидел Марк Яковлевич с супругой, но подойти ко мне не удосужился, впрочем, как и я к нему.

Без пяти двенадцать включили телевизор и услышали финальные слова Ельцина:

— Поздравляю всех россиянов!

— У–р-р–а! – заорали гоблины и зазвенели фужерами.

Я с удовольствием прислушивался к разговорам за соседними столами.

— У тебя есть генеалогическое древо?..

— Зачем? Я пользуюсь любым…

— Не–е, братан, чё ты гонишь?

— За базар отвечаю, в натуре…

Ещё через час веселье и вовсе било через край. Дама, просившая поросятину, орала своей соседке:

— Шишига! Да видала я твою морду на банке со свиной тушёнкой!

Её муж в это время кривлялся под музыку на сцене и громче жены вопил, думая что поёт:

— Весь покрытый зеленью, абсолютно весь! – слюнявил и прикладывал на лоб и щёки стодолларовые купюры.

Неподалеку уже выяснили отношения:

— За базар ответишь, козёл! – засветил один крутой другому.

Что же это за праздник без мордобоя?..

Я с интересом наблюдал за происходящим.

— Новый русский не национальность, а философия и образ жизни! – улыбнулся жене.

— Шарман, в натуре! Угостите даму спичкой, – подошла ко мне красивая до вульгарности молодая женщина.

— Выпьем за страсть! – преподнёс ей шампанское. – Страсть как хочется выпить…

Ещё через час наступило некоторое затишье, так как большая часть присутствующих упилась. На сцене устало играл доморощенный ансамбль.

Кое-кто из гоблинов спал лицом в винегрете, то есть встретил Новый год прекрасно и радостно.

— У тебя что?.. – заплетающимся языком спрашивал один амбал у другого.

— «БМВ».

— А у меня джип «Нисан–Патрол».

«Попался бы ты мне с этим джипом», – выпил рюмку водки.

— Последняя! – сообщил жене.

У неё был такой вид, словно пришла в зоопарк.

В сортире ко мне прицепился молодой бандюга в облёванной рубашке.

— Представляешь, братан?.. Оказывается, ихние доллары – это наши баксы! – был потрясён сделанным открытием.

— Ништяк в натуре!.. – ответил ему.

— Тады до скорого, – протянул он руку и со словами: – Лучше переспать, чем недоесть, – оглушительно брякнулся на пол.

«Наслушался «Русское радио»», – переступил через жертву алкоголизма.

9

Первого января, уже вместе с Денисом, пошли на площадь любоваться огромной наряженной елью. Сыну очень хотелось съехать с ледяной горки, но ведь взрослый уже.

Пьяный в дым Дед Мороз, работавший по совместительству фотографом, нечленораздельно что-то выкрикивая, пинками разгонял детишек из-под елки, чтоб не мешали снимать других маленьких клиентов в обнимку с пьяной Снегурочкой, которая загибалась от смеха.

— Какая всё-таки кругом дикость! – вздохнула жена.

После каникул нам нанесла визит учительница.

— О–о-о! Какая квартира… Какая шикарная мебель, – с завистью произнесла она, сидя под лешим на кухне. – Вы лучше всех живете, – один за другим глотала бутерброды с икрой. – А у нас все стены в классе обшарпанные.

В честь Православного Нового года – терпеть не могу название: «Старый Новый год» – подарил на класс несколько тысяч рублей.

Училка от радости была в шоке.

— А какой у вас телевизор стильный, — разглядывала депутата Кашпировского, который ходил по залу Госдумы и делал пассы руками, надеясь поднять этим авторитет ЛДПР и лично Владимира Вольфовича.

«Марковна, поди, свой геморрой ему подставила, чтоб заодно подлечил», — с трудом удержал улыбку.

На Крещенье в офис позвонили из районной администрации с указанием владельцу кооператива «32» явиться к Кабанченко.

«Наверное «зелёные» понадобились», – положил в открытый конверт пачку долларов.

Егор Александрович уже ждал меня. На конверт даже не глянул.

— Вот что, Двинянин, у тебя, смотрю, дела хорошо идут, а у меня забуксовали…

«Чего ему надо?» – внимательно слушал самую большую голову района.

– … Ходят слухи… у нас тут, что через несколько месяцев главу городской администрации будут назначать… Мэра, если по–западному…

«Вот оно что, – понял, куда он метит, – послушаем, что требуется от кооператива».

– … Квартир, известное дело, у меня нет…