Излом времени

Но человек в колонне не шевельнулся и не взглянул на нее. Очки в роговой оправе, без которых она не представляла отца, теперь исчезли, и его глаза смотрели куда-то в себя, как будто он пребывал в глубокой задумчивости. У папы отросла борода, и среди шелковистых каштановых волос виднелись седые прядки. И волосы он так и не подстриг. Это уже не была просто небрежная прическа, как на той фотографии с мыса Канаверал: волосы, отброшенные назад с высокого лба, ниспадали почти до самых плеч, так что папа был похож на человека из иного столетия или на моряка, потерпевшего кораблекрушение. Однако, несмотря на все перемены, это, несомненно, был он, ее любимый папа.

– Какой-то он неухоженный, а? – фыркнул Чарльз Уоллес.

Мег в ярости набросилась на него:

– Чарльз, но ведь это же папа! Папа!

– Ну и что?

Мег отвернулась и протянула руки к человеку в колонне.

– Мег, он нас не видит, – мягко сказал Кальвин.

– Но почему же? Почему?!

– По-моему, это что-то вроде дверных глазков, которые делают в квартирах, – объяснил Кальвин. – Ну, знаешь, изнутри смотришь наружу, и все видно. А снаружи вообще ничего не видно. Мы его видим, а он нас нет.

– Чарльз! – взмолилась Мег. – Пусти меня к папе!

– Зачем? – как ни в чем не бывало спросил Чарльз.

Мег вспомнила, как тогда, когда они были с красноглазым, она заставила Чарльза Уоллеса прийти в себя, уронив его и ударив головой об пол. Она кинулась на него. Но не успела она дотянуться до малыша, как тот выбросил кулачок и изо всех сил ударил ее в живот. У Мег перехватило дыхание. Она горестно отвернулась от брата и снова подошла к прозрачной стене. Вот камера, вот колонна, вот ее папа внутри. Его видно, он так близко, почти что рукой подать, – и все же сейчас он чуть ли не дальше от нее, чем тогда, когда она показывала его Кальвину на фотографии, стоящей на фортепьяно. Он не шевелился, словно вмерз в ледяной столп, и на лице его было страдальческое, терпеливое выражение, которое пронзило ей сердце, точно стрела.

– Так ты говоришь, что хочешь помочь папе? – раздался за спиной голос Чарльза Уоллеса, абсолютно лишенный любых эмоций.

– Хочу! А ты что, не хочешь? – осведомилась Мег, развернувшись и уставившись на него исподлобья.

– Конечно хочу. Затем мы сюда и пришли.

– Но что же нам делать?!

Мег изо всех сил подавляла истерические нотки в голосе, стараясь говорить так же равнодушно, как Чарльз, но под конец голос у нее все равно сорвался.

– Тебе придется сделать то же, что и я. Объединиться с ОНО, – сказал Чарльз.

– Нет!

– Я смотрю, ты на самом деле совсем не хочешь спасти папу.

– Если я превращусь в зомби, чем это поможет папе?

– Тебе просто придется поверить мне на слово, Маргарет, – сказал ледяной, безжизненный голос, говоривший через Чарльза Уоллеса. – ОНО тебя хочет, и ОНО тебя получит. Не забывай, что я теперь тоже часть ОНО. Ты же знаешь, я бы не сделал этого, если бы это не было правильным.

– Кальвин, – с тоской спросила Мег, – это правда спасет папу?

Но Кальвин не обратил на нее внимания. Он, казалось, изо всех сил сосредоточился на Чарльзе Уоллесе. Он пристально смотрел в пустые бледно-голубые плошки – все, что осталось от глаз Чарльза Уоллеса.

– «Но ты был слишком чист, чтоб выполнять / Ее приказы скотские и злые… / И вот колдунья в ярости своей… / В расщелине сосны тебя зажала…» – шептал он. Мег узнала то, что сказала ему на прощание миссис Кто.

Поначалу Чарльз Уоллес как будто прислушался. Потом пожал плечами и отвернулся. Кальвин встал так, чтобы продолжать смотреть в глаза Чарльзу.

– Если ты ищешь злую ведьму, Чарльз, – сказал он, – то ОНО и есть злая ведьма. ОНО, а не наши леди. Правда хорошо, что я как раз в этом году проходил в школе «Бурю»? Помнишь колдунью, которая заточила Ариэля в расщелине сосны?

– Прекрати на меня пялиться! – произнес голос Чарльза Уоллеса как будто откуда-то издалека.

Но Кальвин, учащенно дыша от волнения, не отрывал взгляда от глаз Чарльза Уоллеса:

– Чарльз, ты сейчас как Ариэль в той сосне! И я могу тебя выпустить на волю. Смотри на меня, Чарльз! Вернись к нам!

Чарльз Уоллес снова содрогнулся всем телом.

Напряженный голос Кальвина бил в одну точку.

– Чарльз, вернись! Вернись к нам!

Чарльз еще раз содрогнулся. А потом как будто невидимая рука ударила его в грудь и уронила на пол. Зрительная связь между ним и Кальвином оказалась разорвана. Чарльз остался сидеть на полу коридора, всхлипывая и поскуливая – не как ребенок, а как испуганный зверек.

– Кальвин, – бросилась к нему Мег, стиснув руки, – попробуй достучаться до папы!

Кальвин замотал головой:

– Чарльз почти уже вернулся! У меня почти получилось! Еще немного, и он бы вернулся к нам!

– Попробуй с папой, – снова сказала Мег.

– Как?

– Ну вот это вот, насчет «расщелины сосны». Ведь к папе это относится еще больше, чем к Чарльзу! Ты посмотри, как он там стоит, в этой колонне! Освободи его, Кальвин!

– Мег, – устало сказал Кальвин, – я не знаю, что делать. Я не знаю, как туда попасть. Мег, от нас просто требуют слишком многого.

– Очки миссис Кто! – вдруг вспомнила Мег.