Измена

Пройдёт лет тридцать и следующее поколение этих беглецов от онемечивания и окатоличивания, славных воинов и закоренелых язычников, будет радостно приветствовать католических германских проповедников и просить о защите. От других воинов и язычников - местных ливов. Потом и потомки ливов будут радостно приветствовать освободителей от немецкого гнёта. Потом - наоборот. Несколько раз. А Чернобога забудут, перестанут умиротворять причину несчастий.

"Бога чёрного

из древнего царства,

ставшего обиталищем ворона,

старый алтарь стал просто камнем,

поросшим зелёным мхом".

Устье надо брать под себя. И трассу. И прилежащие провинции.

Ваня, а ты не лопнешь? - Да я-то причём?! У людей, глядящих на проплывающее мимо имущество, рефлекс однозначный, хватательный. Фраза: - Дай! - уже признак высокой культуры и развитых общественных отношений. А уж lapni ludzam (добро пожаловать)... Господи, не доживу.

***

Все нормальные попандопулы отличаются решительностью. Выскочит эдак на белом коне на крутой бережок и ручкой энтуазистически:

-- Копать! Там!

И подлые людишки побежали-зашебуршили.

А у меня... не, энтузиазму - по ноздри. А вот решиться... надо подумать. Зачем-то. Чтобы смердятина-сиволапина попусту задницы не рвала?

***

Вот такие мысли мучили мою душу в ту неделю, которую я наслаждался видом завершающейся стройки, ровной линейкой пробитого канала между Корякино и Соблаго, сияющими белизной свежей древесины домиками персонала, краснеющими суриком створками шлюзовых ворот, достраиваемым эллингом, рёбрами поставленных стропил на будущих мастерских...

Многослойный фильтр. Технология, геология, экономика, политика. Последнее двуслойное: "могу/не могу", "нужно/не нужно". И это - самое важное. "Не могу, но нужно. - Так сделай! Так, чтобы смочь". Не по землечерпалкам, а по степени враждебности локального правителя. Нынешней и прогнозируемой.

Изменение политической ситуации в регионе, отчасти созданное мною, быстро расставило приоритеты. Уже через два месяца я мог чётко сказать - где спешно вести трассировку, куда загонять землечерпалки.

Воля Боголюбского вырвала меня из моей "берлоги" на Стрелке. Заставила придти в новые места, увидеть здешние земли, услышать людей. Понять, сколь здесь много интересного, "вкусного". И как тут плохо, "неправильно". Он - меня послал. А дальше - я сам. Со своей манерой смотреть и видеть, думать и делать.

Хорошо, что Боголюбский - русский царь, а не эфиопский. А то я бы и там чего-нибудь... уелбантурил.

Очень интересно на Двинце. Здесь, на западном конце канала, строился первый для нас судоремонтный.

Всеволжский завод, всё-таки, более судостроительный, хотя, конечно, ремонт всего плавающего там идёт. Здесь тоже будет ремонт. Но важнее - финальная сборка. Едва весной снесёт лёд на Волге, как сюда притянут пару корпусов "шилохвостов". Поставят мачты, навесят рули и реи, натянут канаты. И пойдут мои морские кораблики вниз да по реченьке.

"Плыли по реченьки серые гуси".

Шилохвост - утка, но велика ли разница? Да и "гуси" тоже будут: корабелы заканчивают проект корабля следующей серии. Водоизмещение вдвое больше, размеры, мачты, паруса - соответственно. Ещё куча мелочей, о которых забыли или сделали нехорошо. Поэтому и Корякинский судоремонтный строят с запасом.

Потолковав с местными начальниками, уяснив проблемы, поинтересовался:

-- А как у вас с работниками? Что-то русских мало.

-- Так разбежались! Ряд повторять не хотят. Все по домам тянут. Не силком же их...

В округе идут преобразования. Про Зубец и Ржев - я уже... Работники оттуда рвутся домой. Там их семейства - надо защитить, ежели что. Идёт перераспределение собственности, можно за бесценок взять. Немало народу переселяется: есть возможность не ломаться на корчёвке, а ухватить чужую добрую пашню. По лесам бегают боярские отрядики. Что крестьян тревожит. С западной стороны, по Двине, тоже не славно: Благочестник увёл своих людей, а моя власть... запаздывает.

-- Так у вас, значит, одни басурманы трудятся?

-- Ага. Только они уже не басурманы, а православные.