Измена

Существенно то, что последующие события не были чисто спонтанным народным возмущением. Типа восстания на броненосце "Потёмкин": а чего это вдруг мясо червивое?!

"Никогда такого не было, и вот опять".

Был заговор. Был план. Были подготовленные люди. Как обычно, большая часть событий произошла не так, как хотели заговорщики. Да и хотелки у участников были разные. Но стремились-то они в одну сторону. Как муравьи, который тянут добычу каждый на себя, но все вместе - в сторону муравейника.

Причём оба князя - Мачечич и Ярослав-братец - дядя и племянник, давно знакомы. В том числе и со стороны "тайных ковов": подельники в заговоре по захвату городов себе в уделы при вокняжении Жиздора. Об этом я уже...

Боголюбского провели. "Братец" отъехал поклониться святыням в Ростов. Про "камышовую тросточку" Преподобного Авраамия - я уже... К ней приложиться и поехал. И как-то долго не возвращался.

-- А где?

-- А приболел. В усадьбе по дороге отлёживается. Уж и святых даров причастился вроде.

Боголюбский был уверен, что пока жена и сыновья "братца" на месте - тот дергаться не будет. Он же не знает, как я из РИ, что оба брата (Жиздор и Ярослав) убегали, бросив свои семьи противникам. Такая... "семейная культурная традиция".

"Братец" бежал быстро - я и говорю: побег готовили. С очевидным и недоказуемым участием Гамзилы. Черниговские были в деле. Но "воровали исключительно по своей личной воровской воле". Полторы тысячи вёрст, по дорогам, со сменными конями - две недели.

Бежал бы он через мои земли - его бы тормознули, у меня "паспортный режим". Даже и через Рязанские - поинтересовались бы. А так...

Беглец прискакивает в Луцк и захватывает наместника Святослава-Ублюдка в опочивальне. Как такое же проделал Давид Попрыгунчик в РИ в Киеве с Всеволодом Большое Гнездо - я уже...

Разница получилась сразу. В Киеве Всеволод - человек византийской выучки, Давид - интриган неоднократно битый и выворачивающийся. Оба - умные хорошо выше среднего. Привычны считать следствия и придерживать эмоции. Оба избегают всякого "с необратимыми последствиями". У них годы личного дружеского общения в рамках "вышгородской шестёрки".

В Луцке сошлись дядя с племянником, десятилетиями жившие возле Жиздора. Как тот от Ростика из Киева выезжал, вынося дверные косяки - я уже... Славные воины, храбрые витязи, "видишь хам - руби нафиг". Без тормозов. Семейная культурная традиция.

Родственники поссорились, обменялись. Оскорблениями и угрозами. Позвенели железяками. Племяш, молодой и здоровый, брюхатого, замученного дорогой дядю малость уронил. Тут набежали воры-бунтовщики, наместника повязали, выволокли на двор и по истеричной команде "братца":

-- Руби выблядку голову!

Исполнили сиё незамысловатое движение.

-- Ап-ап... А... А как же? Он же князь!

-- Этот-то? Ненастоящий. Мало ли наши князья баб топчут? Ежели всех в князья ставить - корзней не напасёшься.

В городке стоит полк. Полковник - один из воевод Боголюбского.

Про Бориса Жидиславича, воеводу "суждальского наряда", вельможу из близкого круга Боголюбского, которого я подозреваю в троекратной (по летописям) измене, я уже...

В АИ я его подставил. В Белозерском деле сущность изменническая проявилась. Помер, бедняга, в застенках у Манохи. Но такой изменник в том кругу уникален только своей летописностью. Андрея, напомню, убивали многолетние сподвижники, боевые сотоварищи, родственники его первой жены.

Полковник тянет время:

-- Это не наша забота, у нас план боевой и политической, у меня приказов нету, может, на то воля государева...

"Братец" зовёт полковника на двор и предлагает присягнуть. Ему, Ярославу Мстиславичу. А тот соглашается! Ритуал проводят прямо тут. Спешно. На паперти замковой церкви Иоанна Крестителя. Потому что полковник к князю не один приехал, а "с сопровождающими его лицами". Один из которых, молодой сотник из рязанских, потрясённо спрашивает:

-- Другая присяга? Так это ж измена!

Начинается свалка, кто-то из вестовых пробивается с княжьего двора и скачет в "окольный город", где и стоит полк. Замкомполка растерялся, начштаба струсил, среди военнослужащих оказались предатели, из Верхнего Города валит толпа местных бояр со слугами, оружно, конно и бронно. Отовсюду выскакивают обыватели с воплем:

-- Бей суждальских!

Совсем не Варфоломеевская ночь. И не потому, что день, и нет религиозной розни. Но подобные массовые народные восстания горожан по истреблению чуждых гарнизонов, наполняют страницы исторических хроник.

Понятно, что посак посадский для гридня опоясанного - не противник. Но чего стоило (в РИ) похоронить того же Добренького, когда такие же обыватели Киевские были против - я уже...

В полку половина местные. Не конкретно луцкие, а вообще волынские. И начинается бой уже между воинами. Верные новоявленному князю бьют верных Государю.

Как обычно в таких ситуациях, следуют грабежи, пожары, изнасилования, добивание раненых, выявление пособников, казни, сведение счётов и прочие зверства, выражающие "народную душу".