Измена. Без права на помилование

– Может быть, господин Каменский, вы и правы – я несколько затянул вступление… Так вот, теперь по существу. Только должен вас предупредить, сначала мне придется говорить не о русском, а о других, более известных вам персонажах. Так что не торопите меня!.. Вы, конечно, помните громкий скандал в итальянском посольстве, когда в прошлом году повесился их молодой вице-консул… К сожалению, забыл его имя…

– Альдо… Альдо Бевилаква, – подсказал всезнайка Фогель.

– Вот-вот – Альдо! – обрадованно произнес австриец и тут же, поняв свою оплошность, с трагической ноткой в голосе добавил: – Я тогда был приглашен в итальянское посольство, чтобы составить заключение о смерти… Вы же знаете, что до введения в эксплуатацию американского культурного Центра я был единственным врачом-иностранцем в Катманду. Приходилось выступать в разных ипостасях: я был и оперирующим гинекологом, и терапевтом, и даже психиатром… Все это позволило мне проникнуть в такие тайны проживающих здесь европейцев и американцев, что не снились ни непальской полиции, ни местной службе безопасности. Пациенты раскрывали мне такие секреты, которыми не всякий приговоренный к смерти преступник поделится с причащающим его священником.

Словом, о тех людях, живых или мертвых, к которым меня затребовали, я узнавал все. При этом никогда инициатива не исходила от меня, то есть я нисколько не стремился что-то выведать, отнюдь. Если я и задавал вопросы, то лишь с одной целью – чтобы правильно поставить диагноз, не более…

Австриец умолк, налил себе «кока-колы» и стал не торопясь, мелкими глотками, пить. Дипломаты, заинтригованные его рассказом, неотрывно следили за каждым его движением.

* * *

«Черт возьми, теперь ясно, почему гэдээровский консул так обхаживает доктора! – услышав последние слова Гольдмана, Полещук заерзал на унитазе. – Если я правильно оценил Фогеля и он действительно агент МГБ, то он должен участвовать в вербовочной разработке австрийца…

Стоп! А может, он, как и я, „сидит под корягой“ – работает под дипломатическим прикрытием, а в действительности – восточногерманский разведчик? Но почему же мне об этом не сообщил мой „резак“, полковник Тимофеев? Впрочем, какая разница, в какой ипостаси – агента или кадрового разведчика – выступает Фогель! Дело не в нем. Главное – это доктор, который представляет безусловный интерес для любой спецслужбы. Он – находка, вездеход, имеющий в силу своей профессии возможность проникать туда, куда простому смертному не попасть и за огромные деньги! Молодцы ребята из МГБ, поставили на призовую лошадку, со временем она вас озолотит… Но и я – не промах – догадался-таки, что за птаха этот Фогель!»

Вдруг Полещука осенило. От волнения он даже привстал со стульчака.

«Стоп, Леня, стоп! Ты полагаешь, что этого неотразимого Бруно Гольдмана консул изучает в плане вербовки?! Окстись, Леня, ты просто наивняк! – выругал себя Полещук за ранее выдвинутые и, как теперь ему казалось, опрометчивые предположения. – Вспомни, как консул буквально прожигал тебя взглядом, будто лазером, во время твоих пикировок с Гольдманом. А как он заерзал на стуле, когда ты пару раз похлопал доктора по плечу!..

Фогель влюблен в доктора, он ревнует тебя к австрийцу и даже не пытается этого скрыть! Стоп! А может, у этих арийцев любовный роман! Что ж, вполне может быть, что эти двое страдают „болезнью английских аристократов“… Во всяком случае, поведение консула – красноречивое тому свидетельство… Все, с завтрашнего дня вплотную занимаюсь этими двумя персонажами!

Значит так, телеграммы-молнии в Центр, а пока придут ответы, надо максимально изучить эту любовную парочку через местную агентуру… Ведь если я на правильном пути, консул с доктором должны где-то встречаться – не в казино же они любовью занимаются!..

Так, кто у меня из агентов имеет подход к гостиницам? Ну да, конечно, недавно завербованный агент „Чанг“, он же – полицейский! А что если эти „голуби“ предаются любовным утехам на вилле доктора? У консула негде – гэдээровские дипломаты живут, как в общежитии, в одном доме… И в этом случае мне поможет „Чанг“. Напустит страху на прислугу доктора – они и выложат все как на духу. Впрочем, и напускать не нужно – аборигены, они все заодно и против бледнолицых… В общем, агент получит исчерпывающую информацию, ибо ни одно любовное свидание, как его ни шифровать, в каких условиях максимальной конспирации его ни проводить, от челяди никогда не утаить. Следы греха остаются всегда: измятые или испачканные простыни и наволочки, забытый в ванной комнате перстень, чужие волосы в гребне хозяина, да мало ли что еще, о чем может знать только прислуга! Словом, вперед и только вперед, Леня!

А если консул все-таки мой коллега и изучает австрияка в плане вербовки, тогда что? – капитан в раздумье потер лоб. – Идея! Надо опередить Фогеля, закрепив за собой права на Гольдмана… Всегда есть тот, кто старается сильнее!