Измена генерала (СИ)

Дядя Руслан широко улыбается и встает с кресла, а я срываюсь с места и бросаюсь в его объятья. Он ловит меня в полете и задорно смеется.

— Мне кажется, или ты за последние несколько лет подросла? — дядя Руслан ставит меня на пол и немного отстраняется.

Я тоже не могу сдержать смешка.

— Ты же в курсе, что я взрослая? — отхожу на шаг назад и приподнимаю бровь. Я могу только стареть.

— И это ты говоришь? — дядя Руслан пытается растрепать мои волосы, но я уворачиваюсь от его руки. Он опускает руку и делает страдальческое выражение лица. — Мне еще пять лет до пенсии, а я уже задыхаюсь, когда поднимаюсь на второй этаж по лестнице.

— Ой, давай не прибедняйся, — я легко толкаю дядю в плечо. — Ты еще своим лейтенантам и капитанам на тренировочным полигоне фору дашь.

Дядя Руслан запрокидывает голову и раскатисто смеется.

— Ты же в курсе, что я только руковожу и в кабинете бумажки перекладываю?

Я открываю рот, собираюсь сказать, что знаю о его «наглой лжи», но моментально забываю о всех словах.

— Ева, ты что-то хотела? — жесткий голос мужа действует на меня, как ушат холодной воды.

Видимо на моем лице что-то отражается, потому что дядя Руслан тут же хмурится и переводит взгляд с меня на мужа. Я же набираю в грудь воздух и поворачиваюсь.

— Да, — металлические нотки пронизывают голос. — Поговорить нужно.

Дима развалился в своем кресле. Его лицо осунулось еще сильнее, будто он не спал совсем. Но джинсы и футболку все-таки сменил на черную рубашку и брюки с кожаным ремнем и серебряной пряжкой.

На столе рядом с разбросанными фотографиями и документами стоит хрустальный графин с виски и два стакана. Если напиток дяди Руслана кажется нетронутым, то стакан мужа опустошен.

Но даже не это привлекло мое особое внимание, а шкаф с документами за спиной Димы. Одна стеклянная дверка была разбита. Похоже, в нее бросили что-то тяжелое, судя по круглой дыре посреди стекла.

— Руслан, подождешь в гостиной? Нам нужно закончить разговор, — муж отрывается от спинки стула и начинает собирать документы с фотографии и засовывает их в черную папку. А мой взгляд цепляется за его руки — они все в мелких порезах.

— Ева, надеюсь, мы успеем еще пообщаться, — дядя касается моего плеча, но я не реагирую. — Обязательно позвони мне на днях. Я задержусь в Москве. Пока не знаю надолго ли, но задержусь.

Я машинально киваю, не отрываю взгляда от рук мужа. Царапины уже начали покрываться коркой. Значит, что-то произошло вчера. Но что?

Хлопнувшая дверь заставляет меня вздрогнуть, и я поднимаю голову.

Дима пристально смотрит на меня. Чувство, будто он готов разложить меня здесь, прямо на своем столе, не отпускает. На мгновение забываю, что нужно дышать. Почти непреодолимое желание отступить, скрыться за дверью и убежать обратно в спальню, где безопасно, захватывает разум. Но все же я беру себя в руки и опускаюсь в кресло, где недавно сидел дядя Руслан.

Сразу же замечаю свои голые ноги. Щеки начинают гореть, когда понимаю, что сверкала задницей в белых трусиках не только перед охраной, но и перед дядей Русланом. Закусываю губу и бросаю исподлобья взгляд на мужа. Он не двигается и, кажется, не дышит. Вот только я-то знаю, что он следит за каждым моим движением, за каждой моей реакцией. И если я покажу ему свою слабость, то точно пожалею.

Набираю воздух в легкие и вздергиваю подбородок, прежде чем откинуться на спинку кресла.

— Что ты от меня хочешь? — слова слетают с губ слишком легко, что, в принципе, неудивительно, ведь не совсем то, что я хочу сказать.

Мне больше интересно, какого хрена он вообще женился на мне, если ни о какой любви не идет речи. Но боюсь ответ станет для меня таким сильным ударом, что я его не переживу. А в том, что Дима скажет мне правду, нет ни капли сомнений.

Поэтому я предпочитаю сбежать от прошлого и разобраться, с чем придется столкнуться в будущем. Стараюсь выглядеть уверенной, но пальцы впиваются в бедра и выдают меня с головой. Взгляд Димы на секунду опускается к ним, прежде чем снова вернуться к глазам.

— Мне нужна ты, — тихие, едва уловимые слова, но звучат как гвозди вбиваемые в крышку гроба. Моего гроба.

Прикрываю глаза. Стараюсь дышать ровно. Но ногтями впиваюсь в кожу. Боль немного отрезвляет разум, которые успевает окунуться в панику.

— Зачем? — единственный вопрос, на который я действительно хочу знать ответ.

Дима отрывается от спинки стула и ставит локти на стол, сцепляя пальцы. Смотрит на меня поверх своих рук. Долго. Слишком долго. Я уже начинаю переживать, что не получу ответ. Цепляюсь взглядом за разбитое стекло. Все, что угодно, лишь бы не видеть этот непроницаемый взгляд, который то кипятком обдает мое тело, то в холодный прорубь его окунает.

— Ева, — всего одно слово, произнесенное тихим, но грубым голосом, и я вздрагиваю. — Ты ведь помнишь, что мы женаты?

— Это легко исправить, — говорю быстрее, чем успеваю подумать и тут же жалею, потому что Дима встает со своего места. Как его стул не ударяется об и без того пострадавший шкаф, остается загадкой. Спинке замирает в паре миллиметрах от непострадавшего стекла, в то время как Дима обходит стол.