Измена генерала (СИ)

Вжимаюсь в кресло. Оглядываюсь. Ищу пути к отступлению. Но их нет. Их попросту нет.

Дима же возвышается надо мной, закрывает собой свет, а я теряюсь. Боюсь поднять глаза. Боюсь, что перегнула палку. Боюсь, что моя дерзость закончится плачевно.

Не знаю, чего от ждать от Димы.

Я больше не знаю его. И не уверена, что вообще когда-то знала.

Но к моему удивлению, вместо того чтобы вытащить меня из кресла, бросить на стол и наброситься, как дикарь, Дима садиться передо мной на корточки.

Теряю дар речи. В который раз…

Теперь я смотрю на Диму сверху вниз и даже не чувствую себя, словно в капкане, хотя он положил обе руки на подлокотники.

Непроницаемое лицо мужа становится для меня настоящим проклятьем. Я никогда не могла даже предположить, что у него на уме. И сейчас все, что могу делать — ждать. Ждать, пока Дима соизволит что-то сказать мне. Сообщит очередную «правду».

Я даже не поняла, что затаила дыхание, пока легкие не начали гореть. Резко выдыхаю, одновременно со словами мужа:

— Ты должна понять, я не дам тебе развод.

Слова, обернутые в огранку из спокойствия, заставляют мое сердце пуститься вскачь.

Конечно же, я знаю, что он меня не отпустит. Знала, что скрыться от мужа почти непосильная для меня задача. Но получить очередное подтверждение, глядя в его непроницаемые глаза, это словно удар под дых получить. Также больно и непонятно, что же я такого сделала, чтобы его заслужить.

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы взять себя в руки.

Если Дима не хочет меня отпускать, он тоже должен кое-что понять.

— Как раньше больше не будет, — глаза жжет, и я сгладываю ком, который так и намеревается перекрыть горло. — Я не смогу тебя простить.

Не смогу забыть фотографию. Не смогу вычеркнуть из памяти, что наша жизнь оказалось ложью. Не смогу избавиться от воспоминания, что с самого начала он мне изменял.

Лучше бы соврал.

Закусываю нижнюю губу и отворачиваюсь. Лучше смотреть куда угодно, лишь бы не на человека, которого когда-то обещала любить до конца жизни. Лишь бы не видеть того, кто свое обещание так и не сдержал.

— Мне не нужно твое прощение, — тихие слова почти скрываются в шуме моих мыслей, но все же прорываются сквозь них и отдаются болью в сердце. — Мне нужно, чтобы ты была рядом.

Не выдерживаю и снова смотрю на него. Замечаю небольшой шрам, который скрывается за волосками правой брови. Не упускаю из вида морщинки, тянущиеся от глаз к вискам. И поджатые губы от меня тоже не скрываются. Такой знакомый, такой родной, но в то же время такой чужой. Как это возможно?

— Но зачем? — я закусываю щеку с внутренней стороны.

Так хочу знать ответ. Нет, он мне нужен. Необходим. Я должна понимать, зачем весь этот фарс? Зачем все это?

Дима встает и возвращается к своему стулу, опускается на него, а я понимаю, что ответ не получу. Возможно, он сам не понимает, какого хрена держится за наш «брак». Зато отчетливо дает понять, что не отпустит. А зная его, слов на ветер он не бросает. Кроме двух: «навсегда и навеки».

Мысли путаются. Сил не остается. Все, чего мне сейчас хочется, это закутываться в одеяло и уснуть. А когда проснусь, понять, что все произошедшее было просто кошмаром. Спокойная и размеренная жизнь вернется. А ад, который я пережила за последние дни, постепенно забудется.

Вот только это всего лишь мечты. А у меня есть куда более важная проблема, которую нужно решить.

— Ты отправил Артема в больницу?

— А нужно? — Дима тянется к графину с виски.

Я вскакиваю с кресла и опираюсь ладонями о стол, нависая над ним.

— Дима…

Муж поднимает руку, и при этом наливает себе виски.

— Успокойся, все в порядке с твоим Артемом, — он подносит наполненный стакан к губам, но не притрагивается к нему. — Или будет…

Дима смотрит на меня поверх стакана. А я понимаю, на что он намекает. Только от меня зависит, будет ли в порядке человек, который всего лишь хотел мне помочь.

Да, твою же мать!

— Что ты хочешь? — я обхватываю край столешницы и сжимаю ее до боли в пальцах.

— Мне нужно, чтобы на встречах с шейхом ты была идеальной женой, — Дима ставит нетронутый бокал на стол. Немного виски выплескивается на деревянную поверхность, но муж не обращает на это внимание. Он поднимается и повторяет мою позу. Чуть ли не наваливаясь на стол, максимально сокращает между нами расстояние. Я чувствую его горячее дыхание у себя на губах и забываю обо всем. По телу проходит дрожь, и я сама тянусь к мужу. Но вовремя успеваю очнуться и делаю шаг назад.

— Это все? — голос больше напоминает писк, и я прокашливаюсь.

Легкая улыбка появляется на губах мужа и ту же исчезает. Если бы я не смотрела на него, то не заметила бы изменений вовсе.

Дима кивает.

— Сколько мне нужно притворяться идеальной женой? — не знаю, куда деть руки, поэтому хватаюсь за край футболки — мне нужна хоть какая-то опора, а еще я испытываю непреодолимое желание прикрыться. Как же не вовремя я опять вспоминаю, что на мне кроме футболки и трусиков больше ничего нет.

Дима, конечно же, замечает мои попытки прикрыться. Но, как ни странно, предпочитает не комментировать, а просто говорит:

— Месяц.