Измена. Я ее не брошу (СИ)

Вот уже двенадцать лет я лечу на всей скорости к своей семье. К жене, сыну и трём дочерям. Кажется ничего существенно не поменялось. Кроме Ники. Она выросла, повзрослела, увереннее стала. Самостоятельнее. Рекламное агентство открыла. Мои привычки переняла. Осмелела. Подчинёнными уверенно вертит и мной легко управляет. И за это я её сильнее люблю. Горжусь Бедовой девчонкой, коей когда-то была.

Только по ночам, в моих руках она всё та же нежная Ника. Моя малышка, что ластится, краснеет даже после стольких лет. И отдаёт себя без остатка, вручает полностью всю власть в мои руки.

— Дамир Маратович, Вам ещё что-нибудь нужно или я могу идти? — секретарь заглядывает после короткого стука и выводит из размышлений.

— Можешь идти, до завтра, — отпускаю, смотря на часы.

Шесть часов вечера. И мне пора. Я больше не задерживаюсь на работе. Доезжаю до дома, перепрыгиваю через ступеньки и распахиваю входную дверь.

— Папа! — радостно визжит Асель и со всех ног бросается ко мне. Я в ступор впадаю, смотря на летящую в мои объятья трёхлетку. Она вся розовая, волосы, лоб, уши, шея.

— Привет, моя принцесса, — присаживаюсь на корточки и ловлю любительницу со всей скорости впечатываться в меня. Вся в мать, что тут сказать. Вынимаю из кармана заветный киндер. И заслуживаю крепкие обнимашки с поцелуем в щеку.

— Тебе нлавится? — вертится ребенок, показывая свою шевелюру.

— Нравится, — хмыкаю, пытаясь оттереть с уха пигмент. — Только мне нравились твои светлые, как у мамы, кудряшки.

— Мне тоже, но Соня эск… экс… — хмурит лоб, пытаясь выговорить сложное слово.

— Экспериментировала? — помогаю ребенку и, подняв, несу в сторону гостиной.

— Да. Мама злилась и сказала, ты её лемнём побьёшь, — Асель замолкает, опять хмурится и смотрит пытливо. — Ты же не станешь?

— Нет, но в угол поставлю. Как только осмотрю зону боевых действий, — хмыкаю и останавливаюсь на пороге пустой комнаты. — А где мама и остальные?

— Они на заднем дволе. Малат Глафа пливёл.

— Кого? — опять останавливаюсь на полпути. Нет, надо точно логопеду показать.

— Идём покажу, — Асель спрыгивает с рук и бежит вперёд. Выходим во двор. Дочь тычет пальчиком в пушистого щенка и гордо повторяет: — Вот Глаф.

Прикипаю к жене. Жадно её осматриваю, Ника в кресле качалке грудью кормит нашу самую маленькую полугодовалую принцессу. Улыбается тепло и стреляет зелёными глазами в сторону притихшей Сони.

Дочь за Марата прячется, только розовые локоны выглядывают. А сын истинный защитник своих сестрёнок, прикрывает малявку. Даже подбородок выпячивает и плечи распрямляет.

— Папа сказал, что ему нлавятся лозовые волосы, — Асель вприпрыжку бежит к сестре. — И лемнём не будет бить.

— Дам! — вздыхает тихо Ника, пряча смех за кашлем.

— Да ладно, красиво же, — хмыкаю и ловлю бегущую ко мне Соню. Тру уши старшей дочери, которые тоже измазаны в краске. — Только в следующий раз экспериментируйте в нормальном салоне, под присмотром специалистов. И как это теперь оттереть?

— А пусть так в школу и идёт! — ворчит Ника. — И никаких карманных денег в течении месяца!

— Ну, мам! — стонет Соня и на меня жалобно смотрит.

— Я поговорю с мамой. А ты попробуй спиртом оттереть краску, он в аптечке. И Асель захвати, — хмыкаю, подталкивая девочек в дом. Те сразу же уносятся выполнять поручение.

Со вздохом спускаюсь с крыльца. На сына смотрю, что упрямо щенка к груди прижимает. Явно готовил речь, теперь храбрится и готовится отстоять свою позицию.

Я вообще собак не очень люблю. Примерно с тех пор, как был с ними заперт. И мы с Никой держали оборону, заводили сначала хомячков да канареек. Потом в нашем доме появился рыжий оборванец. Кот беспородный, по кличке Пират. Маленький пушистый комок за пять лет вымахал в огромную наглую усатую морду. И теперь вот. Щенок. Пушистый. Явно крупным будет.

— Мы же это обсуждали, Марат, — спокойно обращаюсь к сыну. — Собака — это ответственность.

— Я буду сам с ним заниматься. Обещаю! Пожалуйста. Давай оставим? — Марат сильнее прижимает щенка к себе, тот крутится-вертится и выскальзывает из детских рук. Падает на траву и разъезжающимися лапами несется прямо ко мне.

— Где ты только его взял, — ворчу, стараясь увернуться от пса.

Тот вовсю крутится под ногами, обнюхивает, носки туфель покусывает и, падая на спину, смотрит глазами-бусинками. Приехали. Мной не только жена с детьми управляют. Но и этот щенок. Потому что я готов его оставить.

— Дядя Саид подарил, — бурчит Марат, кулаки сжимает. Перевожу взгляд на молчаливую Нику. Жена пожимает плечами, что бы это ни значило. А Саиду всё же нужно ещё пару раз нос сломать, чтобы перестал вмешиваться в мою семью и занимался своими детьми.

— Сам будешь его выгуливать два раза в день. Кормить и дрессировать, — сдаюсь я. Пихаю легонько носком маленького энерджайзера и обхожу щенка.

— Спасибо! — Марат с радостным воплем обнимает. Хлопаю сына по спине, замечая ироничную улыбку на губах жены. Ещё обижается, когда я её манипуляторшей называю. Явно ведь всё обставила, могла сама запретить. Нет, меня ждала.