Измена. Я только твоя. Лирическое начало (СИ)

Отчего-то я знал, что с тобой будет всё по-другому. И страх твой! И эта взаимность, с которой мы оба хотели открыть нечто новое. Я старался продлить. Целовал, осторожно, как в танце, сдвигаясь всё ближе и ближе к дивану. Ты охотно легла и раздвинула ноги. Между них было так горячо!

Я уже не пытался себя удержать! Ты была моей девушкой. Женщиной, если быть точным. Теперь ты была моей женщиной…

Тебе было больно, я слышал сквозь стон. И продолжал целовать, собирая слезинки. Ты плакала, но улыбалась. И я улыбнулся в ответ.

— Я люблю тебя, Нют, — так случайно сказал между вздохами. Зажмурился. Думал, забудешь. Но больше всего мне хотелось услышать ответ…

Я кончил. Достал одеяло. Боялся, ты станешь опять его нюхать! Наморщишь свой маленький носик, как делала всякий раз, когда тебе что-то не нравилось. Но ты притихла. Спиной прижимаясь к моему животу. Наши ноги сплелись.

— А у меня день рождения сегодня, — сказала случайно. И хоть это была не совсем та «случайная фраза», на которую я так надеялся, но я был рад.

— Серьёзно? — спросил. Вдруг ты шутишь?

Но ты провела по руке коготком. Отчего у меня побежали мурашки.

— Мне уже восемнадцать, так что тебя не посадят за совращение несовершеннолетней.

Только тут я припомнил — тебе же семнадцать! Было недавно. Ещё до того, как ты проболталась.

— Подумаешь, — хмыкнул лениво, — Даже если бы и посадили. Я бы всё равно это сделал.

Ты напряглась:

— Ведь тебе не впервой?

Я подавил тяжкий вздох. Ты оказалась ревнивой! Но не такой же, как я. Ведь я ревновал тебя жутко и яростно. Ко всем. Даже к собственной тени.

— Всё, что было до тебя, не считается, — сказал, отрезая любые контакты. В тот момент я бы с радостью стёр их из памяти. Я тоже хотел, чтобы ты стала первой. Моей.

Пока ты молчала, выдумывая новую реплику, я обещал:

— С меня подарок.

Ты, кажется, уже засыпала. Потому что твой голос звучал так расслабленно:

— Ты его уже сделал.

Я про себя усмехнулся: «Неизвестно ещё, кто кому».

Эта ночь была самой волшебной. Сколько их было после. Но эта… Наверное, мне потому так казалось, что ты была настоящая там, в пределах той ночи. Я желал тебя всю, без остатка! Нагретые мы выходили на дождь. Голые, в обуви. Чтобы замёрзнуть, и снова уткнуться друг в друга. И больше всего мне хотелось в тот раз, чтобы ночь никогда не кончалась. Чтобы дождь не кончался! А наша любовь не закончилась даже спустя много лет.

Глава 7. Аня

Ты стоял внизу, а я махала тебе из окна. Мама подкралась сзади, и я одёрнула штору. Она налила себе кофе. Работа по ночам не шла ей на пользу. И днём она была раздражительна. Вот и сейчас покосилась:

— Могла бы кого и получше найти.

Я стала тебя защищать:

— А чем тебе Витя не нравится?

Тогда мои уже знали о нас. Бабуля вздыхала. И, увидев прокладки в мусорном ведре, переводила взгляд с одной на другую. Предупредила — если рожу, выпроводит в квартиру напротив.

— В том-то и дело, что нравится, — ответила мама.

Я замешкалась, не понимая, в чём суть. Но не взялась уточнять. Мама спросила:

— А если замуж позовёт, пойдёшь?

Русые волосы растрепались, она сгребла их тонкими пальцами. Спросонья она казалась мне особенно уязвимой.

— Пойду, — ответила с вызовом.

Мама хмыкнула:

— Ну, и дура!

Я осталась стоять, ошарашено глядя ей вслед. Прикусила язык, когда наружу просилось: «Сама ты такая». Мне казалось, она не любила меня! Но страдала всегда со мной вместе. Изливала мне душу, как её доконали мужчины. И всякий раз после этого зарекалась отказаться от них навсегда. Этому решению обычно сопутствовал ряд фраз:

— Сами справимся, правда же? — была одной из таких.

Но спустя время мама опять начинала встречаться с мужчиной. И опять заверяла, что «этот уж точно тот самый». Предъявляла мне свой «экземпляр». И ждала одобрения.

С первым отчимом жили, душа в душу. Мы до сих пор с ним общаемся. Он поздравляет меня с днём рождения. Не теперешнюю меня, а ту, прежнюю Аню. Мама рассталась с ним, потому, что «время пришло». Этим она объясняла предательство! В первую очередь по отношению ко мне.

Второй мамин муж появился не сразу. После него было много других. Я думаю, их было много! Ведь мама меня не знакомила. А потом объявила, что «это — любовь», и мы будем жить в его доме. И это была далеко не усадьба. Скорее шалаш для двоих. В котором втроём было тесно! И мы, вместе с псом, коротали время снаружи. Правда, пёс был привязан. А мне разрешалось гулять.

Когда я привыкла к собаке и к отчиму. И даже выбрала место у него на участке, под розовый куст. Мама сказала коронную фразу:

— Аня, собирай вещи! Мы уезжаем!

И я опять начинала с нуля…

На курсы я всё же записалась. Хотя и с большим опозданием. О чём мне сказали в приёмной. И настоятельно советовали изучить методичку. Я открыла её, и закрыла. Теория — это ничто, если речь об искусстве! Это же вам не физика какая-нибудь.

На первое занятие я появилась неподготовленной. И была поражена тем, как много «талантов» вокруг. Один из таких подкатил.

— Привет, ты новенькая?

— Ага, — я кивнула.

Мельком осмотрела его. Невысокий, улыбчивый, харизматичный. Комедийный актёр!