Измена. Мой непрощённый (СИ)

Кое-как доезжаю до дома. И, сидя в машине, хватаю смартфон. Меня разрывает на части! Понимаю, что если сейчас позвоню, то скандал неминуем. Потому я беру себя в руки. Поднимаюсь наверх.

— Джек? — не разуваясь, беру поводок.

Он неохотно выходит из зала.

— Идём! — говорю. Это нужно. И мне. И ему.

Глава 22. Настя

Самойлов звонит, когда я убираюсь. Диана на танцах, у них выступление через неделю. А Деня… Работает! Трудится в поте лица.

— Привет, ты дома? — звучит его голос сквозь шум.

— Да, — отвечаю, — Но Дина на танцах. Я же тебе говорила, её сегодня не будет. Завтра приезжай.

— Я знаю, — отвечает мой бывший, — Мне нужно поговорить с тобой.

— Со мной? — удивляюсь, выпускаю тряпку из рук, — Говори.

— Это не телефонный разговор, — отвечает Самойлов.

«Даже так», — смеюсь про себя. И отвечаю, подумав:

— Ну, ладно. Тогда приезжай.

Спустя полчаса он у двери. Я, облачившись в домашнее, отложив принадлежности, иду открывать. Вид у него напряжённый. Смотрю, как он разувается. Вокруг обуви — лужи от снега. Думаю: «Нужно будет потом протереть».

— Чай, кофе? — предлагаю ему на правах образцовой хозяйки.

— Нет, спасибо, — бросает Илья. И проходит за мною на кухню.

Я, несмотря на отказ, ставлю чайник. Сама бы не прочь выпить чаю. Выбираю, какой предпочесть.

— Я так понял, Дениска устроился слесарем? — слышу вопрос.

Обернувшись, киваю:

— Ну, да. А откуда ты знаешь? Он рассказал?

Это странно. Ведь сын не общается с ним. Хотя… Может, я чего-то не знаю? Тем лучше! Меня напрягает их долгий бойкот.

— Я видел его, — отвечает Самойлов, — И как давно это длится?

Его тон обвиняет. Как будто речь идёт не о сыне, а о ком-то другом.

Я отвечаю:

— Месяц, может быть, два. А что тебя не устраивает?

Илья шумно дышит. Подходит к окну. В его позе сквозит недоверие. Кажется, что-то другое, совсем Денис привело его к нам.

— Ты могла бы спросить у меня, — произносит он сдержанно.

Пожимаю плечами:

— Могла, но не стала.

Чайник кипит, и я выключаю его. Насыпаю заварки.

— А почему именно этот гараж, не другой? — продолжает Самойлов, — У тебя там знакомые?

Я усмехаюсь:

— Допустим.

Он ведёт языком по губе. Этот признак злорадства, я знаю. Обычно он делает так, когда хочет сказать что-то важное, но вынуждает себя промолчать. Однако на этот раз данный приём не работает. И Самойлов бросает:

— И кто он?

Я удивлённо смотрю:

— Ты о чём?

Дежавю. Точно также и сын меня только что спрашивал, с кем я встречаюсь. Неужели, Денис сболтнул папе об этом? Не верю!

— Я о том, что ты делала ночью, — цедит сквозь зубы Илья.

Я замираю с чайником в правой руке:

— Что?

— Я видел тебя! — отвечает он резко и ухмыляется, будто и сам не поверил словам.

— Где ты меня видел? — уточняю я сдержанным тоном. А рука с кипятком начинает дрожать.

Самойлов становится ближе к окну. Долго смотрит в него. Позволяет мне сделать напиток. Я смотрю, как чаинки всплывают наверх.

— Как низко ты пала, Кучинская. Тебя трахает слесарь?

Я хватаюсь за полку. Боюсь, что колени подкосятся. В голове одна мысль: «Не ведись!». Но я игнорирую этот позыв, и пускаю наружу свой гнев:

— Кто б говорил? Подбирать на обочине шлюх — это лучше, чем спать с человеком, который тебя уважает?

Он стоит, занимая оконный проём. Даже глядя на спину, я чувствую злость, что исходит от тела. И уже сожалею, о том, что позволила этим словам прозвучать.

— А Деня знает об этом? О том, что ты спишь с его… боссом? — произносит Самойлов. И победные нотки звучат в его голосе так очевидно, как будто он знает ответ.

Я порываюсь толкнуть его в спину. Ошпарить его кипятком. Но держусь!

— Тебе неймётся? Так и хочется добить, разрушить до конца то, что ещё не успел? — говорю ему. Голос дрожит. Даже чашку поднять не решаюсь. Боюсь — уроню!

Илья, обернувшись, глядит на меня сверху вниз. Излучая довольство.

— Разрушить? Добить? Не пойму, ты смеёшься? Ведь это ты подала на развод! Это тебе не терпелось выгнать меня из дома. Остаться одной! Чтобы сюда привести, наконец, своего автослесаря?

Я буквально дрожу. Выхожу из себя. И поэтому тщётно пытаюсь дышать, как советуют в курсах по йоге. Вдох через нос, выдох через рот. Ещё и ещё раз.

— Молчишь? — заключает Самойлов, — Значит, я угадал? И давно ты даёшь ему? Год, или больше?

— Как ты смеешь, — цежу по слогам, — Как ты смеешь меня обвинять? Я ни разу ни с кем не спала за всё время брака!

— Ни разу? — бросает Самойлов.

— Не нужно мерить всех по себе, — отвечаю. Беру себя в руки. А ещё — беру в руки чай. И сажусь церемонно, держа свою кружку.

Илья продолжает стоять у окна. Глаз не сводит.

— И давно это длится? — задаёт он вопрос.

Ах, вот о чём речь! Он за этим пришёл. Унять своё чувство вины? Уличить меня в этом. Не выйдёт!

— Это длится с тех пор, как я получила развод, — говорю ему честно.

Не совсем. Ведь с Витей у нас было раньше. Если считать тот его поцелуй, и объятия после ремонта… Но ему это незачем знать! Кто он? Бывший. Всего лишь.

Илья усмехается, лижет губу. И подходит к столу. Стул трещит, когда он садится. Буквально роняет себя.

— Ну, и как он тебе? — говорит с безобидной улыбкой. Словно подружка, которая хочет узнать обо всём.