Измена. Наследник мэра (СИ)

Под его нахальным и совершенно пошлым взглядом я заливаюсь краской. Стас подмигивает мне и скрывается за дверью, а я прижимаю ладони к пылающим щекам.

Вот может он распалить меня одним простым словом.

Грусть как рукой снимает, действительно — что это я? Пусть Стас налаживает контакт с сыном. Правда, не могу сказать, что у него до этого дня были с Тимохой проблемы. Поразительно, как они умудряются чувствовать друг друга. Мои мужчины действительно одной породы, у них не только похожая внешность, но и характеры идентичные.

Тимофей, который чувствует себя взрослее своих лет, кажется, сразу оценил Стаса, еще в тот день, когда впервые увидел его в доме. Он первым подошел и протянул руку для знакомства. Это парадокс, потому что Тим всегда был недоволен, если видел мужчину в радиусе нескольких метров от меня. Все они обязательно проходили строгий отбор, сами того не осознавая. И всегда этот отбор был не в их пользу.

А тут все вышло само собой. Органично.

Принимаюсь за уборку со стола. Мы быстро пообедали свежесваренным супом, потому что Стас и Тим очень спешили сбежать на рыбалку.

Идея отдохнуть, конечно, очень хороша, но почему-то мне не лежится. Да и не сидится, откровенно говоря, тоже. Неожиданно, но наша первая ночь в этом странном доме прошла просто потрясающе. Давно я не спала так сладко.

Чувствую невиданный запас сил, поэтому решаю испечь мясной пирог. Не могу сказать, что я фанат готовки, но уж больно хочется порадовать своих мужчин.

В итоге, спустя час я отправляю пирог в печь, с которой хочешь не хочешь, а подружиться пришлось.

Как раз в этот момент в дверь кто-то стучит. И это совершенно точно не Север, — потому что с чего бы он стал стучать в собственный дом?

Меня окунает в страх с головой. Мысли одна хуже другой, но самая главная мерцает алым: нас нашли и сейчас убьют. Медленно, на цыпочках, подхожу к двери. В ней нет глазка, и я не понимаю, зачем вообще делаю это.

— Есть кто дома? — старческий хриплый голос раздается с улицы.

Тяну ручку вниз и открываю дверь. Передо мной стоит женщина преклонного возраста, ей лет восемьдесят, не меньше.

— Зд-дравствуйте, — заикаюсь я.

— И тебе не хворать, милая барышня. А где Стас? — и заглядывает внутрь дома.

— На рыбалку пошел, — поясняю я.

— А-а, это дело хорошее, — кивает довольно. — Я Людмила Никитична.

— Алена, — бормочу растерянно. — Ой, да вы проходите.

Отступаю вглубь дома, а бабушка, будто только этого и ждала, решительно проходит.

— На вот, держи, — протягивает мне тарелку с пирожками. — Увидела, дым валит из трубы — сразу поняла, приехал Стас.

— Спасибо, — забираю у нее вкусно пахнущую тарелку и показываю на табурет. — Присаживайтесь. Хотите чаю?

— Не откажусь, — довольно отвечает. — У нас в поселке гости — редкость, поэтому поболтать, тем более с молодежью, я рада.

Хлопочу на кухне и поддерживаю разговор:

— Я думала, тут вообще никто не живет. Поселок выглядит заброшенным.

— Так и есть, почти все дома пустуют. Трое нас осталось, — говорит тоскливо. — Маняша, моя подружка давняя, живет на другом конце поселка, с ней соседствует Матвеич, да и я живу через четыре дома от вас. Ну и приглядываю за этими хоромами.

— Удивительно, — разливаю кипяток в чашки и выставляю сладости, к которым бабушка решительно тянет сухонькую руку.

— Знаешь, Аленка, тут и пятьдесят лет назад было не шибко многолюдно. Поселок из двух улиц, да и все. У нас тут даже больницы не было, только школа. А лечиться за тридцать километров ездили. Когда завод наш загнулся, загнулся и поселок. Почти все уехали. Остались только те, кому некуда и незачем было ехать.

— Странно, мне казалось, такие маленькие поселки отключают от света и остальных ресурсов.

— А это все Стас, его рук дело, — произносит гордо. — Лет десять назад у нас отрубили все. Месяц в темноте прожили. Только потом я додумалась Стасику позвонить. Уж не знаю, что он сделал, но и свет, и воду нам вернули через два дня.

— Да-а? — удивленно вскидываю бровь.

— Мы вообще за Стаса молимся все, если бы не он… загнулись бы здесь вместе с поселком много лет назад.

— Здорово, что он помог, — соглашаюсь с Людмилой Никитичной. — А вы давно знаете Стаса?

— Так с самого рождения, — женщина мягко улыбается, будто погружаясь в воспоминания. — Мать его была слабой. Постоянно болела, как выносила его — непонятно. Но вскоре после родов померла. А батя его непутевый всегда был. В кого Стас вырос таким сильным и дельным, ума не приложу. С самого детства он знаешь какой был?

— Какой? — не могу сдержать улыбки и придвигаюсь поближе к Людмиле Никитичне.

— Непоседа! Воробьев с рогатки лупил, а котов бездомных в дом волок. Отец его из дома вместе с этими котами выгоняет, а он несет их по всем домам — ищет, кто бы приютил. Непростой он был всегда. И злость в нем проявлялась, и жестокость, но никогда он не обидел никого из тех, кто был добр к нему. Банду сколотили с пацанами, ой, сколько всего они учудили… Стас был самым маленьким. Не знаю, что там у них происходило, но через пару лет он стал главарем.

— Так интересно, я ничего этого не знала.