Измена. Не отдам никому

Он ее не хотел. Мысли все были далеко. Не в этой комнате. И думал он совсем не об этой продажной шлюхе, секс с которой уже начал ему набивать оскомину. Ему было страшно. Вся налаженная жизнь влетит в тартарары. Он скоро останется с голой жопой. И все из-за поганки, сбежавшей из дома. Он ее из грязи вытянул, а теперь… Блядь. Мать еще весь мозг выела. Сука, он даже примерно сейчас не представлял, что делать.

Телефон снова зазвонил. В пятый раз за последний час. Дмитрий откинул трубку от себя, как ядовитую змею. Но отключить аппарат не решился.

– Отвали,– рявкнул он, оттолкнул опешившую от грубости Алису. От неожиданности она свалилась на задницу, раскинула стройные ноги, но у него в штанах ничего не дрогнуло от этой восхитительной картинки.– Лиса, пошла ты в жопу. Поезжай к дочери. Херовая из тебя мать. Ты на черта рожала ребенка? Ну да, ты же самостоятельная. Сама все решила, так жри теперь полной ложкой. Чтобы меня к себе привязать мало ребенка. Ты просчиталась. Ты мне на хуй не нужна, дорогая Лиса. Пошла вон

– А кто нужен? Эта курица бесплодная? А вот ты ей не впился никуда, раз она так быстро тебя променяла на …

– Заткнись, тварь,– рука действует отдельно от разума. Боль в костяшках слегка отрезвляет. Легкое женское тело отлетает к стене, ударяется в нее глухо и … Слишком тихо. Лиска молчит, так страшно, что горло спирает. Чертова баба. Чертова мерзкая сука.

Глава 8

Из огня в полымя

Это она. И даже сквозь вонь хлорки, он почувствовал ее притягательный запах. Олегу показалось, что в центр груди медленно вошел острый как бритва кинжал, когда он прижал к себе легкое, почти невесомое женское тело. Ослеп от жалящих воспоминаний. С трудом поборол себя, чтобы не зарыться носом в растрепанные золотые локоны, как тогда, в тот день когда она его предала. Когда… Чертов золотистый завиток заправленный за маленькое ухо. Снова вдохнул, в надежде выровнять дыхание. Дурак. Еще больше загнал себя в угол.

– Пусти,– дернулась в его руках сладкая предательница.– Поставь меня на пол и уходи.

Глаза полные ярости, похожи на два драгоценных кристалла, буквально полоснули взглядом по душе. Она его ненавидит, а он ее. Это единственная истина. Не может быть в воздухе стерильного ресторанного туалета другой химии, чем испарения хлора. Невозможно.

– Какого хрена ты ту делаешь? – смог выдавить он, скривившись в подобии улыбки. Совсем не изменилась. Только исхудала, просто высохла. И уголки губ чуть опустились. Будто от скорби.– Неужели Соломатин не может обеспечить свою любимую жену в соответствии со своим статусом? Как смотрит Дима, на то, что его супруга отирается по мужским сортирам? Или это у вас такие игры? Да, мой братец всегда отличался изощренностью придумок. Ну, да, тебе ли не знать. Вы же с ним одинаковые. Затейники.

– Тебя это не касается, Болмосов,– снова этот взгляд. Душу выкручивает, как рваную тряпку. Тонкие руки в розовых перчатках, теребящие полу дешевого пиджачка, совсем ей не подходящего, смотрятся фантасмагорично. Боже, сколько раз он представлял эту встречу, но даже подумать не мог, что она произойдет настолько скоро. И он все еще держит ее в своих руках, будто время вокруг остановилось. Замерло, вместе с сердцем. – Пожалуйста. Уходи. Меня уволят. Нам нельзя общаться с клиентами. А эта работа мне нужна.

Ее голос звучит твердо. Черт, черт, черт. Этого не должно быть. Он не должен сходить сейчас с ума, глядя на жену брата. У него другая жизнь. В которой больше нет места сомнениям и воспоминаниям о прошлом.

– Тебе же плохо.

– Просто надышалась химии. Просто…

Все сложно. Так сложно, что кажется небеса вот-вот разверзнутся.

– Спасибо,– легкий выдох. Она чуть стоит на ногах. Олег дернулся к Лире, когда она пошатнулась. Скользнул рукой по талии, поразившись тому, насколько она тонкая. Ее пальцы уперлись в его грудь, и… Он потерял остатки разума. Вдавил ее в кафельную белоснежную стену. Впился пальцами в бедра, наслаждаясь своей силой и властью над этой крошечной предательницей. Над своим падшим ангелом. Хотя, это ведь обманчивое превосходство. Это она держит его на коротком поводке, как непослушного раба. Сука, как все сложно.

– Пусти, пусти меня. Боже… Ты, ты… Подонок. Я все еще замужем за твоим братом. Ненавижу тебя. Ненавижу. Ненавижу,– выдохнула Лира в его губы. И показалось, что мир перевернулся с ног на голову. Черт, на кой хер он приперся в этот город, зачем вернулся туда, откуда бежал так долго? Снова окунулся в это дерьмо, из которого чуть выплыл.

Она задергалась, словно птица, попавшая в силки, распаляя все инстинкты. Самые темные его инстинкты, запрятанные глубоко-глубоко.

– Ненавижу,– прошептала Лира, когда он наконец смог совладать с собой.– Ты все такой же подонок, даже хуже. Еще и насильником стал. Я презираю тебя.

Каждое слов как выстрел. Каждый взгляд, словно взрыв, способный распылить на молекулы. Сердце уже не стучит. Оно пробивает ребра, не позволяет очнуться от морока. Он не может ненавидеть ее.