Измена. Право на истинную (СИ)

Вновь бросается ко мне, но я уворачиваюсь от ее зубов. Гоняет меня по всей комнате, но когда я резко притормаживаю, разворачиваюсь и вскидываю морды, открывая шею для укуса, она зло бодает меня и сбивает с ног. Но не смыкает челюсти. Всматривается в глаза, огрызается и прячется в логове.

Бесшумно следую за ней, заглядываю в странную нору и замираю под предупредительный рык. Покусает, прогонит и больше не пустит, если ей что-то не понравится. У ее бока поскуливают волчата, и пахнут они не только молоком, но и мной. Принюхиваюсь к их шерсти и под пристальным взглядом желтых глаз облизываю пушистые спинки.

Мои. Был я и она, а теперь нас четверо. В восторге утыкаюсь носом в шею моей волчицы, облизываю ее морду, а она в ответ недовольно фыркает. Я чувствую ее усталость, тревогу и тихую радость, что я рядом, и за нами наблюдает тот, кто притаился во тьме. И он в силах отнять ее у меня и уже навсегда.

Он в раздумьях, и его мысли черные и острые. Я должен уступить ему сейчас место, чтобы он понял меня и увидел, что я всего лишь хочу защитить тех, без кого и ему будет больно. Эти неуклюжие волчата и его крови. А еще я хочу услышать не только рык, но и тот мелодичный голос и почувствовать в шерсти тонкие теплые пальцы. Она целовала меня в нос, смеялась, лезла руками в пасть и расчесывала шерсть. А еще она вкусно пахла. Теперь я этот запах не чую. И я бы хотел облизать не только шерсть волчат, но и их кожу, лица и пальчики, а после услышать смех. Мне нравится смех, и он давно не звучал в моей жизни.

Вглядываюсь в желтые глаза и тихим примиряющим рыком прошу довериться мне. Впереди нас ждет что-то страшное, тоскливое и холодное. Она вздыхает и роняет голову на подушку. Закрываю глаза, и ухожу.

Без боли, надрыва возвращаю себе свое тело. Впервые за долгое время зверь отошел в сторону без моих попыток его загнать в тень. Илина не рычит, не фыркает и не скалит зубы. Лишь морщится.

— Кто бы мог подумать, — хрипло шепчу я, — он соскучился по твоим песням.

В мое бедро утыкаются два влажных носа, и следует тихое недовольное ворчание. Пытаются то ли укусить меня, то ли найти титьку, но, так или иначе, они злятся, недовольные своей неудачей.

— Знаешь, дорогуша, — подхватываю волчат и кладу их под бок Илины, — я не думал, что ты переиграешь моего зверя в своем упрямстве. Это впечатляет.

Утробно и глухо ворчит, прогоняя меня из уютного, мягкого и теплого гнезда.

— И не только вы тут мать, Ваше Пушейстество, — выползаю из шалаша и встаю на ноги, — но и еще одна особа, которая и подумать не могла, что родит двойню.

Разминаю плечи, шею и неторопливо одеваюсь. Не так я представлял себе семейную жизнь. Нет, у меня не было особых романтических ожиданий, но то, что сейчас происходит даже для меня полная дикость. И теперь я завидую обычным смертным людям, у которых нет проблем со зверем.

Выхожу из спальни и кидаю беглый взгляд на сердитую служанку Илины, которая притаилась возле ниши с софой.

— Вызови ко мне Гризу.

Хмурится, презрительно поджимает губы и с места не двигается:

— Выполняй приказ, — иду по коридору, утопающему в зловещем полумраке. — Либо выметайся.

Глава 24. Уходи

— Ты звал меня, любимый? — Гриза тихой тенью входит в кабинет.

В свете тусклых свечей она выглядит особенно печально и настороженной.

— Звал.

Предстоит очень сложный разговор, и я не знаю как его начать. Возможно, мне стоило его поднять в тот день, когда мой зверь уловил в воздухе скорую встречу с Нареченной. Это было куда честнее, чем сейчас прогонять влюбленную чародейку, которая осталась со мной вопреки всему.

Гриза всматривается в лицо и делает пару шагов:

— Я так этого ждала. И ты выглядишь… — замолкает на несколько секунд и добавляет, — лучше, чем в прошлые дни.

Мой зверь не бузит, не злится и выжидает.

— Иди сюда.

Гриза с улыбкой закусывает губы, обходит стол и садится на колени. Обвивает шею и шепчет:

— Ты все же подчинил себе зверя?

Она ему не нравится. И не потому, что она отвлекает меня от Илины. Нет. Он и до встречи с ней не испытывал к ней симпатии. Прислушиваюсь к его недоверию, и его чутье цепляется за серьги в аккуратных острых ушках.

— Как твои сыновья? Я хотела на них посмотреть, познакомиться…

— Илина должна вернуться, — пробегаюсь по ее щеке пальцами и касаюсь правой серьги.

Рубиновая капелька на золотом крючке. Улавливаю тонкую вибрацию чар.

— А вернется ли она?

— Верховный Жрец сказал, что у него есть план.

— И ты ему веришь?

— Я должен попытаться.

Гриза ревнует. Глаза темнеют, и она поджимает губы.

— Без Илины мои сыновья останутся волками, — спускаюсь по шее к золотому ожерелью с кровавыми рубинами.

Я дарил ей эти цацки. Они подчеркивают ее бледную кожу, темные волосы и большие карие глаза, но, кажется, тогда рубины не были такими багровыми.

— Что будет потом, когда Илина вернется?

— Вопрос не в том, что будет потом, — вглядываюсь в ее глаза. — Вопрос в том, что ты должна сделать сейчас.

— Ради тебя я готова на все, — хрипло шепчет в ответ, — мой Господин.

Волк презрительно фыркает, а я очень доволен ее словами. Такая покорная, тихая и в то же время решительная.