Измена. Право на истинную (СИ)

— А, может, это я их тебе подарил, моя милая? Я был вторым участником их зачатия, — сдерживаю в себе порыв зажать Илину в темном углу и заткнуть ее рот поцелуем.

— Я тебе всю себя отдала, — цедит сквозь зубы. — Всю без остатка! Но тебя это было не нужно! Я была для тебя глупой девкой, которую ты не любил и лишь терпел рядом ради своего зверя! А теперь ты мышей готовишь, бусики ждешь и песен от меня?

Я бы не сказал, что хочу того, чтобы Илина сейчас вернулась в прежнее состояние, в котором она душила меня своей любовью. Сейчас она злая, недовольная, громкая и… настоящая?

— Ты не любила меня.

— Да как ты смеешь…

— Ты любила образ любви ко мне, — тихо говорю я. — Ты ничего обо мне не знала, Илина. И влюбилась во сне…

— Какой же ты…

— Ты нырнула в свои мечты, свою фантазию… Да поэтому я и смог тебя так легко обмануть, — едва слышно отвечаю я. — Это не делает мне чести, но я не думаю, что моя ложь была продуманной и сложной. Ты бегала тут такая воздушная, сладкая, приторная, пела песенки, рассказывала сказки, потому что они были нужны только тебе. Ты решила, что влюбленные так себя ведут. И своей ложью я оправдывал твои ожидания, каким должен быть любимый. Ты играла роль, Илина, и ты в нее поверила. Как ты могла меня полюбить, если ничего обо мне не знала?

Она отступает.

— Давай с простого вопроса начнем, — скрещиваю руки на груди. — Какой у меня любимый роман в библиотеке.

— Ты мне этого не говорил…

— Я не раз читал, когда ты прибегала ко мне в библиотеку, прыгала на колени и отвлекала от чтения. Эта книга либо была у меня в руках, либо всегда лежала на столике.

Какая растерянность в ее глазах.

— Ты даже ее у меня отнимала, — щурюсь, — и отбрасывала в сторону. Хочешь сказать, что за столько раз ты не удосужилась поинтересоваться, что я такое интересное читаю?

— Не обвиняй меня…

— Я не обвиняю. Я удивляюсь. Так влюблена, что все равно на интересы мужа?

— Я любила тебя.

— Ты в это поверила, Илина.

— Это была слепая любовь, — неуверенно отвечает она.

— А она не должна быть слепой…

— Да что ты знаешь о любви?!

— А ты?! — повышаю голос. — Ты о ней что знаешь?! Да мы с тобой только сейчас такие, какие есть! Злые, разочарованные и ничего не понимаем, что происходит! У нас нет согласия даже со зверем, не то что друг с другом! Нас кинули друг другу! И ты спряталась за своими фантазиями, потому что тебе было так легче принять тот факт, что тебя из дома увозит незнакомый мужик! Ведь ради любви можно и отказаться от старой жизни, в которой бегаешь босая и счастливая! Это счастье должно было что-то перевесить, чтобы ты смирилась! И это любовь!

— Прекрати, — у Илины дрожат губы и она прячет руки за спину.

— Ты знаешь, что я прав, — медленно выдыхаю. — И твои фантазии для меня тоже были спасением, потому что я знал, как играть роль мужа. Только мои измены выбились из этого образа, но я не хотел отказываться от части своего прошлого, в котором я был свободен. И не из-за великой любви к Гризе, а из-за упрямства. Я, мать твою, Альфа, но у меня нет права выбирать и любить! Я проснулся однажды посреди ночи и зверь меня повел к тебе, потому что пришло время. И нет, не было в тот момент у меня трепета перед встречей, восторга, только осознание того, что я марионетка.

Илина смахивает слезы с щек и опять убегает. Стою в тишине, и ко мне из гостиной вальяжно выплывает Верховный Жрец:

— Мышки, я думаю, ей понравились.

— Иди к своей кухарке, а, — раздраженно отмахиваюсь и шагаю прочь.

— А ты куда?

— Не твое дело. Мне, как сказала моя жена, надо расслабиться.

Глава 41. Зануда он

— Ты знаешь, какая у Ивара любимая книга?

Вестар не сразу отвечает. Лежит на кровати за решеткой и тяжело дышит. Грязная рубашка мокрая от пота, на лбу испарина, а губы почти белые. В соседней камере в углу сидит молчаливый Мариус.

— Помрет, наверное, — говорит он.

— Не дождешься, — Веста кривится.

— Да ты тут так орал…

— Орал?

— Да, душа моя, но ваш мерзкий Жрец тут все рунами изрисовал, чтобы моих криков никто не слышал и не мешал жить.

Выхватываю взглядом из полумрака на темных стенах вспыхивающие серебром линии.

— И я чуть не оглох.

— Это было только репетиция, старый ты черт, — сдавленно шипит Вестар. — Самые громкие концерты впереди.

— Я ведь могу тебе помочь, — Мариус хмурится.

— Мне не нужна твоя жалость, — Вестар с трудом садится, выдыхает и переводит на меня взгляд. — Да, я знаю, какую книгу Ивар любит. И, кстати, очень незаслуженно. Тягомотина жуткая.

— Ты даже ее читал?

— Да, я ее прочитал, чтобы потом Ивару высказать свое ценное мнение, что книга — говно, — Вестар криво улыбается.

Даже он знает о любимой книге Ивара, а я нет. Ладно бы читать не умела. Нет мне никакого оправдания.

— Она о любви?

— Я бы не сказал, — Вестар медленно моргает, — но о ней там тоже есть. Это история одного человека с момента его рождения до его смерти. Она очень нудная. Не советую. Той любви, о которой взахлеб читают барышни, там нет.

— Дождливое утро? — спрашивает Мариус.

— Оно самое, — Вестар удивленно смотрит на чародея. — Тоже читал?

— Пытался. Так и не понял смысла.