Измена (СИ)

— Мне тоже он не нравится, Джеймс. Он мой босс, поэтому не переживай. Если что… я смогу за себя постоять. Ты так хорошо относишься к Хьюго. Можно узнать почему? — все также принимая полусидящее положение, заглядываю с неприкрытым интересом в глаза сыну, ожидая ответа.

— Он мне нравится. Хьюго веселый и он сказал, мне… Только это секрет, мам, — сцепив пальцы, провожу ими невесомо по губам, мол, закрываю рот на замок и выбрасываю невидимый ключ за спину. — Хьюго сказал, что я его лучший друг и ему со мной нравится общаться, — гордо делится своим секретом мой мальчик. А у меня на душе снова начинают скрести кошки, выворачивая все внутренности наизнанку…

— Ясно, — не вдаваясь больше в подробности их тесного общения, встаю и беру ребенка за руку, желая немедленно реализовать наш сегодняшний предрождественский план по закупке всякого праздничного барахла. — Ну что… Куда идем сначала?

— В «Сакс на Пятой Авеню», — приподнимает одну бровь, мол, что за глупый вопрос. — А потом в «Мэйсис», я хочу сделать новую фотографию с Сантой.

— Так и знала, — под собственный тяжелый вздох, отправляюсь на каторгу под названием: «Рождественская распродажа в крупных универмагах Нью-Йорка» или «Выжить после километровой очереди среди заядлых шопоголиков». — Милый, а может… без фотографий в этот раз обойдемся, а? — с надеждой спрашиваю сына, приближаясь к пункту назначения.

— Мам. С фотографией. И точка, — берет меня крепче за руку, ускоряя шаг. Не повезло…

Как я и предполагала, народу в «Сакс» оказалось немерено. Обстановка в последнюю неделю декабря ежегодно напоминает метро в самый час пик, где столпотворение впопыхах сметает все в округе, наплевав на последствия. Никакого удовольствия от покупок не возникает, ибо уже примерно за час нервы натягиваются, словно по струнке, до предела.

Единственное, что, пожалуй, меня всегда привлекало еще в далёком детстве и до сих пор — это здешние витрины, напоминающие ошеломительное произведение искусства, а не просто коммерчески выгодный проект по привлечению платежеспособных клиентов. С помощью специальных проекций на выступах здания дизайнеры создают из года в год иллюзию сказочного снегопада, останавливая всех мимо проходящих людей своим зрелищем, чтобы с приоткрытым от восхищения ртом гости наблюдали за красивым видом спецэффектов. За самими же витринами все выполнено словно по волшебству. Предо мной вновь предстали инсталлированные образы кукол, точно из реалистичных постановочных сцен Бродвейского театра. В центре, конечно же, привычная всем инсталляция балета «Щелкунчик».

Естественно, вместо четырех выпрошенных подарков, Джеймс раскрутил свою безотказную мать еще ровно на столько же, каждый раз приводя весомый аргумент, зачем ему то или иное приобретение. Весь в отца. Адвокатура однозначно плачет горькими слезами по этому ребенку. Однако грех жаловаться и мне самой, ибо прилавки с парфюмом, бренды которых известны на весь мир, всякий раз привлекают меня своими умопомрачительными ароматами, а после так кружат голову, что я не пожалела никаких денег, купив аж четыре флакона.

После последнего, надеюсь, за этот день посещения торговой площади, сын с гордо поднятой головой повел меня на последний этаж универмага «Мэйсис», где вот уже как не первый год находится территория Санты. Здесь каждый желающий может сделать фотографию со сказочным персонажем. В этом году, на мое невероятное удивление, нам это ничего не стоило, разве что нервов. Оказывается, у меня неплохая выдержка.

— Мам, а я знаю, как мы отпразднуем Рождество в следующем году, — оказавшись, наконец, на улице, нас вовсю ожидал морозный вечер, встречая своими переливающимися разноцветными огнями, а также будоража воображение яркими световыми иллюминациями.

— И как же? Я, если честно, уже боюсь знать твои варианты.

— Мы поедем в Лапландию в гости к настоящему Санте, — от услышанного у меня даже подкосило ноги.

— Куда? — гуляя пешим ходом, не могу в душе не ликовать бесконечному празднику далекого детства, когда каждый взрослый вновь под ностальгические воспоминания окунается в прошлое. Где он или она еще беззаветно ждут своего чуда в лице одного толстячка в красной шубе и с упряжкой оленей, или же в лицах толпы гуляющих горожан, создающих трепетную атмосферу Рождества.

— В Лапландию. Я хочу, как в фильме, сбросить Санту с крыши и надеть его красную мантию.

— Зачем? — звонко смеюсь, стоя уже у ворот собора святого Патрика.

— Ты сведешь меня с ума, мамочка. Ну как зачем? — удивленно смотрит на меня во все глаза. — Я надену его мантию и сам стану Сантой.

— Нет, сынок, это ты сведешь с ума свою маму. С такими грандиозными планами я точно тебя туда ни за что не повезу. К тому же кое-кто мечтал стать известным футболистом, а не толстым старичком. Как считаешь?

— Толстым? — мило морщит свой маленький слегка красноватый носик.

— Да, ты же видел Санта-Клауса. У него довольно-таки неминиатюрное телосложение. Хочешь такое же?

— Не-ет. Давай тогда лучше наденем эту мантию на того дядю-босса.