Измена. Закрывая гештальты (СИ)

Когда голова кругом, дыхание через раз, глаза закатились — тут уж не до диалога.

Ой, мамочки мои, катастрофа.

Горячие ладони, сжимающие попу, нежные, но неумолимые губы, выцеловывающие узоры вокруг центра удовольствия, поцелуи и страстный шепот — все это вместе в вечерних сумерках произвели на меня сногсшибательный эффект.

Меня трясло. Я вся была в мурашках и бисеринках пота, ноги дрожали и подгибались, а в ушах стоял непрекращающийся гул.

Если меня тут кондрашка хватит — я не удивлюсь. И даже возражать не стану.

Ох, какой пожар.

Везде.

А потом он сжал твердыми губами самую ценную мою горошину и резко вошел внутрь двумя пальцами.

Голову я не разбила об дерево каким-то чудом, а вот губу прокусила, да.

Поэтому наш невероятно нежный и долгий финальный поцелуй был со вкусом крови.

— Ты волшебная, восхитительная женщина. Жестокая, но щедрая богиня из древних легенд. Ари, моя Ари. Теперь только моя, слышишь? — шептал мне этот сумасшедший, целуя меня везде, куда доставал, помогая одеться и привести себя в порядок.

Шальная улыбка, горящие безумием глаза, судорожно бьющаяся на мощной шее жилка, взлохмаченная мной шевелюра — концентрированный восторг, определенно.

И тестостерон. Вот сейчас он шарашил во все стороны с невероятной силой.

А я только закатывала глаза и с ужасом думала: «А как я домой поеду?», ноги не держат, голова не соображает.

Натурально, восторженная малолетка после первого поцелуя.

Хм.

Поцелуи удались, это бесспорно. И такого рода были впервые, да.

Но, Езус-Мария, это же позор: днем, в историческом центре, с малознакомым парнем, который еще и настолько моложе.

Арина! Это же кошмар.

Зато как здорово было, а?

Вероятно, в глазах моих плескалось не слишком много ума, но эмоций через край, так что Глеб все понял правильно. И до машины меня почти донес. В смысле, сначала повелся на мое: «Я в порядке. Я сама дойду…»

А после того как я чуть не навернулась третий раз, подхватил на руки со словами: «Я счастлив, что смог впечатлить тебя хоть так…»

У машины, опустив меня на землю, долго согревал в объятьях, укачивал и шептал:

— Ты же понимаешь, малышка, что теперь мы вместе? Да, знаю, тебе сложно, но привыкай. Каким надо быть идиотом, чтобы такое сокровище упустить, а?

Я пыталась выбраться из этого порочного и невероятного чувственного омута, но куда там?

— Максимум пару дней тебе на привыкнуть к этой мысли. Прости, больше не выдержу. Без тебя даже дышать трудно, — Глеб поцеловал так, что я вновь забыла кто я и где.

А когда собрала мысли в кучу, обнаружила себя за рулем, а его — салютующего мне рукой с зажатыми в кулаке моими черными кружевами.

Ой-ой.

Нет-нет.

Не сейчас.

Об этом я подумаю позже.

Сосредоточилась на дороге и оставила осознание произошедшего в Кремле на потом.

До дому бы живой добраться.

Глава 41 Бегство от… себя

«И хочется, и колется, и мама не велит…»

Русская народная поговорка

Исключительно благодаря божьему попустительству и милосердию домой удалось вернуться в целости, но не в полной комплектности. Осознание глубины пропасти моего падения удручало.

В столь почтенном возрасте прогуливаться по городу без нижней части белья?

Отсутствие кружев повергло меня в глубокую печаль.

Но все должно быть использовано рационально, состояние души — в том числе. Поэтому, быстренько ополоснувшись и переодевшись, я настроилась поработать, чтобы превратить ощущения в слова.

Как только я разогналась и начала набрасывать уже вторую главу за вечер, так у меня в телефоне проявилась-таки та, кого я, прогуливаясь вместе с Александром-историком по Кремлю, не единожды вспомнила — Наталья Захаровна, соседка бабушки Нины из Валдая, заслуженный реставратор и специалист по древним иконам.

— Ариночка, деточка, как детки, как семья, как ты?

— Добрый вечер, баба Наташа, у нас все нормально. Дети учатся, тренируются, растут. Я работаю. Как Вы сами? Как Ваши глаза? Что давление? — тут главное — проявить умеренное внимание и дозировано выдавать информацию.

Внуки Натальи Захаровны живут в доме бабушки Нины, который достался мне по наследству, так что созваниваемся мы регулярно. Ребята присматривают за домом, платят коммуналку, даже в саду и огороде что-то выращивают — и все довольны.

Но недавно ведь общались?

Сама Наталья Захаровна давно уже на пенсии, но часто приезжает в Кремлевские мастерские, где проработала всю жизнь. Я даже планировала как-нибудь с ней выпить чаю, да все не собралась.

Ну, можно же и сейчас воспользоваться случаем.

— Ох, Ариша, жизнь идет и Слава Богу. Живы — уже хорошо. Были сегодня с Ксеней в Новгороде, она меня катает теперь. Экспертизу привозили нам из Пскова, да и по мелочи всякого накопилось. За учениками приглядеть, опять же. Но это все пустое. Милая, ты когда на Валдай подъехать сможешь?

О-ля-ля!

Это что еще за новости?

— Вот сейчас внезапно, но могу и в эти выходные. А что случилось?

Наталья Захаровна тяжело вздыхает: