Изменить будущее (СИ)

– Как вы не поймёте… У него программа… Сейчас он входит в определённый объект и весь его организм настроен на вхождение. У него отключены одни и включены другие рецепторы и участки мозга…

– Хрена себе! – Оторопел Ивашутин, – Это так вот… Прямо аж вот так?! Ни хрена себе!

Он покачал головой из стороны в сторону.

– Ну, разведка! Ну вы даёте! Я думал вы деревянных солдат "Урфина Джуса" готовите, а вы интеллектуалов штампуете.

– Честно говоря, он у нас пока один такой. Другие, – узкоспециализированные.

– Тем более, надо пробовать, раз он у вас широкого профиля. Глядишь, и вытянет…

Глава шестнадцать

Только я успел отправить Элли домой, как пришло срочное "радио" от куратора.

– Вот посмотри, – сказала Джессика, показав бумажку факса с контрольной цифрой в углу.

Она не знала кодировку сигналов и была просто почтальоном.

– Рабочий стандарт, – сказал я. – Надо лететь за грузом.

Факс с "коммерческим предложением" пришёл Джессике на служебный номер из Стамбула и касался сферы деятельности её фирмы, где подрабатывал и я. А я понял, что мне нужно срочно добираться до Москвы. Быстро и срочно.

Я понял, что что-то случилось, но что, я даже представить себе не мог. Я, конечно, опасался, что "куратор" уже сидит в "кутузке", и меня могут взять прямо в аэропорту, но не вылететь в Москву не мог.

– Мне в Стамбул по делу, срочно, – сказал я.

– В Стамбул? Сейчас свяжусь с агентом…

Она набрала номер телефона билетного агента, запросила информацию…

– Рейс через два часа.

– Успеем.

В Стамбуле у меня было "окно"

– И сообщи Рафику, пусть, пока я лечу, подготовит документы на груз по форме 2-а, но чтобы я его сначала лично посмотрел.

– Хорошо…

– Я полетел, мам.

– Лети, сынок.

Никакого Рафика у нас в Стамбуле не было. Нужные мне документы представителя Одесского морского пароходства с загранпаспортом и служебной краткосрочной визой я забрал в тайнике, совсем недалеко от аэропорта Ататюрка. Уже через два часа я сидел в самолёте, летевшем в Москву. Как я понимал, мой дублёр, въехавший в Турцию, из Стамбула будет выбираться иными способами.

* * *

– Как добрался не спрашиваю. Всё шло под контролем.

Куратор был суров. Мрачным, я его никогда не видел. На его губах постоянно, нет-нет, да и мелькала тень улыбки, но сейчас эта тень просто время от времени выравнивала его лицо от озабоченности. Он старался внешне оставаться прежним, но получалось это у него плохо.

– Спасибо. Окно было чистым.

– Как твоё самочувствие? Вопрос не праздный.

– В норме.

– Что ощущаешь?

– Небольшой дискомфорт. Но я себя и в самолёте загружал задачками по сетевым процессам и коммуникациям. Лингвистическая деструкция речевых центров намечается. А так ничего.

– Ты прямо чувствуешь деструкцию центров?

– Чувствую, – Юрий Иванович.

Куратор покачал головой.

– Ни у кого такого не замечалось, – задумчиво произнёс он. – Чем это грозит?

– Не знаю… Подтормаживаю при разговоре на русском. Приходится мысленно переводить на английский, чтобы понимать.

– Надо же… Но такое мы замечали. Это не страшно… И всё?

– Прохладно, – соврал я.

– Ну ничего, когда холодно, одеться можно. Это когда жарко, до гола не разденешься…

Юрий Иванович, улыбнулся.

– Надо, Миша, тут поработать. Кроме тебя мне некому довериться… До такой степени… А самолично действовать тоже не получается. У каждого в системе своё место и свои функции… Это, как Штирлиц и Борман… Только случай позволил Штирлицу начать диалог с Борманом. Так и у нас. Члены Политбюро – такие же небожители. Извини за подобные сравнения… Полагаю, сообщить, хотя бы Григорию Васильевичу Романову о том, чтобы он был поближе к Кремлю.

– А я то как подберусь к нему, – усмехнулся я. – Я, даже не Штирлиц, а радистка Кэт…

Куратор улыбнулся. У него была хорошая и добрая улыбка.

– Есть кое-какие соображения, Миша. Он собирается в отпуск в Палангу… Перед отъездом Григорий Васильевич обычно собирается с семьёй на даче. Вот туда ты и приедешь под видом инструктора ЦК и вызовешь его в Кремль. Только волосы немного прибери, но не слишком коротко. Документы мы тебе дадим, в аппарат общего отдела ЦК ввели.

Я удивился.

– Полагаете, Романов поедет в Кремль с каким-то инструктором общего отдела ЦК?

– Во-первых, не с каким-то, а инструктором из аппарата завотделом Боголюбова Клавдия Михайловича. А его аппарат, – это контрразведка ЦК. Они следят за чистотой кадров, а не комитет. Это повелось с 1956 года. Там у них штат в тысячу человек. Всё есть: и технический отдел, и седьмой. С завтрашнего дня с восьми ноль-ноль работаешь на Старой площади. Утром сразу к Клавдию Михайловичу.

Я знал, что под лозунгом "исключить возможность возврата к 1937 году" органам госбезопасности было запрещено проводить оперативные мероприятия в отношении представителей партийно-советской и профсоюзной номенклатуры.

Это решение привело к росту коррупции и способствовало облегчению оперативного подхода зарубежных спецслужб к источникам секретной информации, так как руководящая элита страны оказалась без контрразведывательного прикрытия.