Изменившийся человек

Бонни смотрит в зеркало, пытается увидеть в женщине в бежевом костюме ту, которая тогда вышла из кабинета узнать, зачем Анита Шу ее вызывает. Что бы она сделала иначе, знай она, что все ее поступки в тот день приведут к тому, что ее мучает сейчас? Нет, она бы делала все то же самое. Оно того стоило. Все, хватит думать о себе, надо сосредоточиться на том, что Винсент сделал для фонда. Он ради них практически рисковал жизнью. Чего еще было от него требовать?

Не надо было снимать очки. Это было лишнее, и вообще — глупо. Но Бонни знает: все, что она сделала бы или не сделала, блекнет по сравнению со схваткой между Винсентом и его братом на «Чендлере». Как грустно, что это теперь кажется утешением. Но все это уже не важно. Главное — сказать что-нибудь хоть немного разумное и уйти со сцены, не испортив Дэнни жизнь.

Бонни пообещала Дэнни с Максом, что они поспят подольше, а за это они разрешили Бонни отвезти их в школу на машине. Надо довольствоваться этим и не надеяться на невозможное — на то, что по дороге им удастся побеседовать. Вот было бы здорово — дружески поболтать втроем, как это бывало в то далекое идиллическое время, когда в машине мальчишки раскрепощались, раскрывались, рассказывали, что у них на душе. Именно в машине шли разговоры о важном — о жизни и смерти, о жизни после смерти, о Боге. До чего обидно — она ничего из ими сказанного не помнит. А вот серьезного разговора о драке Винсента с Реймондом не было. Они будто по телевизору посмотрели то, что случилось на их глазах. Но сегодня не самое подходящее время для такого разговора. Бонни нужно набраться сил к речи.

Когда на кухню приходит Дэнни, Бонни решает не говорить, что он забыл причесаться. Не у него же выпускной. До этого еще год. Год — это всего-ничего. Ничего. В других семьях начинают подбирать университеты, но Бонни пока не готова думать о том, что Дэнни куда-то уедет. Она не может представить их домашнюю жизнь, какой бы нервной порой она ни была, без него. Кто-то когда-то сказал ей, что в китайском есть слово для боли, которая бывает, когда языком трогаешь больной зуб. И Бонни сейчас как раз трогает языком зуб, чтобы переживания насчет грядущего отъезда Дэнни отвлекли ее от мыслей о тяжком испытании, которое ей предстоит сегодня.

Вечером Дэнни таким тоном спросил про ее речь, что стало совершенно ясно — что она ни скажи, все ни к черту. Она ответила, что хочет только коротко и доходчиво рассказать о том, чем занимается фонд. Только факты, общие задачи фонда и то, что делает конкретно она. Это Дэнни вроде устроило.

— Только не рассказывай о тех ребятах, которых прошлом летом в Мэне застукали, ладно? И никаких проповедей. Никакой высокодуховной чуши. И никаких советов на будущее.

— Договорились, никаких советов.

Это-то самое легкое. Какие советы может Бонни дать, в ее теперешнем состоянии? А если им нужна проповедь, предательски подумала она, пусть бы Мейера позвали. Но у Мейера сын в этой школе не учится. И шантажом его не возьмешь. Во всяком случае, таким — когда тебя вынуждают согласиться сделать что угодно, лишь бы твоего сына поменьше травили.

Но все же Бонни — мало ли, чего хочет Дэнни, — считает, что надо воспользоваться возможностью и сказать этим мальчикам и девочкам что-нибудь полезное. Полезное? А что именно? Любите друг друга? Будьте хорошими? Будьте добрыми? Нет, тогда Дэнни до конца жизни не будет с ней разговаривать.

Наверное, Винсент чувствовал себя примерно так же перед речью на благотворительном ужине. И блестяще справился. А ведь он был почти при смерти. Винсент — он не просто парень, который поколотил своего брата и смылся. Винсент — луч света, который поможет ей пройти по этому каменистому пути.

— Доброе утро, милый, — говорит Бонни.

Дэнни в ответ только нечленораздельно хмыкает.

Туг спускается и Макс, мгновенно оценивает ситуацию и насыпает себе в миску хлопьев. Старший брат жжет его взглядом — что это он вдруг ставит молоко обратно в холодильник, к мамочке подлизывается?

— Я подожду в машине, — говорит Макс.

— Я впереди поеду! — говорит Дэнни.

— Да конечно, — говорит Макс.

Дэнни идет за рюкзаком. Во всяком случае, Бонни на это надеется.

— Ты помнишь, что мне нельзя опаздывать? — слабым голосом кричит она ему вслед. После чего — все равно делать больше нечего — идет к машине, где на заднем сиденье уже ждет Макс.

Бонни смотрит на часы. Может, позвонить в школу и предупредить, что она задерживается? Но сегодня выпускной. А в школу и в обычный день не дозвониться.

Когда ей кажется, что голова вот-вот лопнет, Дэнни открывает дверцу и садится — как можно дальше от нее.

— Поехали, — говорит он, — а то опоздаем.

— Шутишь? — отвечает Бонни.

Они выезжают на дорогу, и Бонни понимает — Дэнни хочет что-то сказать.

— В чем дело? — Обычно Дэнни отвечает: «Ни в чем».

Но сейчас он говорит:

— Можно тебя спросить?

— Спрашивай!

Есть, конечно, вероятность, что спросит он о том, о чем Бонни говорить не хочет. Как так получилось, что Винсент от тебя сбежал? Как получилось, что папа от тебя сбежал? Что ты собираешься сказать в своей речи?