Изменившийся человек

Бонни и ее ангелическая спутница пробираются сквозь толпу ребят, которые нарочито громко шумят и гогочут — пытаются скрыть, как неловко себя чувствуют в шапочках и мантиях. Никогда еще Бонни не чувствовала себя такой одинокой. Были бы рядом Винсент, или Макс, или Дэнни…

Бонни пришла точно вовремя, так почему же Линда Грейбер и Дэвид Армстронг ждут ее в вестибюле, смотрят на вход, как матросы, ждущие, когда же покажется земля? Бонни издалека видит на их лицах отлично знакомое ей выражение — так ждут с нетерпением кого-то одного.

— Очень рад вас видеть!

Дэвид Армстронг целует ее в щеку, словно они старые знакомые. На самом деле они впервые поговорили, когда он позвонил, чтобы принудить ее сегодня выступить. Бонни знает, кто он, только потому, что видела его на родительских собраниях, где его основной задачей было продирижировать очередной порцией аплодисментов в честь учителей, которые так прекрасно делают свое дело. Армстронг напоминает Бонни ведущего из телевикторин пятидесятых — такой он подтянутый, аккуратный, в очках.

— Рад вас видеть, Бонни. Искренне рад!

— Добро пожаловать! — Линда Грейбер жмет Бонни руку. — Мы счастливы, что вы смогли прийти. Я восхищаюсь всем, что вы делаете, и уважаю вас за то, что вы продолжаете это делать. Многие за столько лет просто выдохлись бы.

Уж не намекает ли Линда на то, что долго на такой работе могут продержаться только мазохисты?

— То же самое можно сказать и о вашей работе.

Так интуитивно между Бонни и Линдой вмиг устанавливаются отношения родителя с учителем, не очень любящим твоего ребенка, — у Бонни они складывались так со многими учителями Дэнни. Она старается не пялиться на родинки на шее и груди Линды, на ее шаль в духе Фриды Кало — под стать забранным в пучок волосам на прямой пробор.

— Позвольте спросить, а где мистер Нолан? — Дэвид Армстронг, натянуто улыбаясь, смотрит через плечо Бонни — видимо, надеется, что это глупая шутка и Винсент вот-вот появится.

— Не знаю, — говорит она. — Честное слово, я не знаю, придет он или нет.

Армстронгу вполне достаточно этих двух фраз, чтобы изобразить удивление и разочарование. Как это Бонни не знает? Наверняка врет. Придумывает отговорки.

А она и врет. В основном. Она на девяносто девять процентов уверена, что Винсент не появится. Но на один процент смеет надеяться и даже воображает, что все будет, как в дешевом голливудском ромкоме. В самый последний миг неизвестно откуда возникнет Винсент. Где и когда церемония, он знает. Она посмотрит в зал и увидит его в самом дальнем углу. И поймет, что он решил. Выбрал Вахту братства. Выбрал ее.

Удручает только, что воображение тут же рисует сцену из «Выпускника», где Дастин Хоффман появляется в церкви. Но появление Винсента будет значить куда больше. Это не история про богатенького мятущегося юношу, который крутит романы поочередно с матерью и с дочерью. Если чудо произойдет, если Винсент придет, сотни юношей и девушек увидят своими глазами, как человек выбирает добро, а не зло. И запомнят это на всю жизнь. И это будет не церемония для выпускников школы, а почти религиозное таинство. Но только Бонни и Дэнни будут знать, что это значит на самом деле. Остальные просто решат, что бывший наци опоздал.

Почему Бонни себя обманывает? Винсент не придет.

— Где он? — вторит Армстронгу Линда.

Они что, не видели «Шоу Чендлера»? Или мечтают, чтобы у них выступил тот, кто на глазах у телезрителей отметелил своего брата? Но видели они вовсе не это. А видели, как Винсент защищал Мейера.

Винсенту было плевать, кто что подумает. Он разделывался со своим прошлым. Бонни не верит в насилие. Но когда один человек колотит другого, это ведь не конец света? Реймонд приезжал к ее дому, запугивал ее сына. Реймонд пришел за Мейером. Нет, не то чтобы Реймонд заслужил, чтобы его побили. Но и он не без вины.

Когда они ехали домой после «Шоу Чендлера», Дэнни наконец рассказал Бонни, как увидел около их дома машину Реймонда. Бонни перепугалась так, будто это произошло только что.

— И ты никому не рассказал? — спросила она.

— Рассказал, — ответил Дэнни. — Винсенту.

Мальчишки были измотаны, оттого болтали без умолку, рассказывая и то, о чем обычно умолчали бы.

— Гребаный Реймонд, — сказал Дэнни.

Бонни не стала говорить, чтобы он подбирал выражения. Дэнни был прав. Гребаный Реймонд. Если б не Реймонд, не было бы всей этой передряги. Никто не просил его являться на программу. Если бы не он, получилась бы грандиозная программа, целый час о Мейере, Винсенте и фонде. Винсент поехал бы с ними домой. Они бы отпраздновали…

Грейбер и Армстронг ждут, что она еще скажет.

— Винсент знает, где выпускной, это я точно знаю. Он очень хотел прийти.