— Как ты думаешь, Винсент вернется? — говорит Дэнни.
— Хороший вопрос. — Но прежде, чем ответить, Бонни нужно восстановить дыхание. — Не знаю. Но не могу поверить, что он исчез навсегда.
Бонни чувствует, что Дэнни разочарован. Она хотела бы его успокоить, но больше нечем. И с каких это пор она стала специалистом по Винсенту? Она уже доказала, причем не раз (о многом Дэнни знать не следует), что она мастер понимать Винсента совершенно неправильно.
— Хотите, кое-что странное скажу? — спрашивает Бонни.
— Что? — Дэнни явно неинтересно, что такого странного может сказать мама.
— Я все вспоминаю собаку, которую вы с папой купили в торговом центре. Она убежала, а я еще долго по ночам прислушивалась — а вдруг вернется?
В последнее время Дэнни ведет себя так, словно любое упоминание о его детстве — это оружие, которое Бонни использует против него. Будто пытается сделать из него малютку или доконать своим занудством. Но сейчас он поворачивается к ней и явно искренне, с восторгом восклицает:
— Это же охренительно удивительно!
— Что за выражения? — говорит Бонни. — Что удивительно?
— Я тоже об этом думал. Па-па-па-па… — Дэнни напевает мелодию из «Сумеречной зоны»[70]
.Какой же Дэнни еще юный и наивный, любое совпадение воспринимает как знак свыше. Сначала дети верят в Санта-Клауса, потом — в паранормальные явления. Когда Бонни перестала во все это верить? Нет, во что-то она еще верит. В Мейера, например. В фонд и цели, к которым они стремятся. Верит: если ты
— Знаешь, — говорит она, — когда ты был маленький, ты все время читал мои мысли. Мы с тобой ехали в машине, и стоило мне о чем-то подумать, ты вдруг ни с того ни с сего начинал об этом говорить.
Так было. Бонни точно это знает. И раз она об этом помнит, значит, это время не потеряно. Эти годы были и есть. Их жизни текли вместе. Этот человек зародился внутри нее. Никого не может быть ближе. Бонни сосредотачивается на дороге — во-первых, чтобы не попасть в аварию, а во-вторых, чтобы не грузить Дэнни своими эмоциями.
— А сколько мне тогда было? — спрашивает Дэнни.
— Лет семь-восемь, может, чуть больше.
— Какие же мысли я читал? — спрашивает Дэнни. — Что именно я выбирал?
Бонни задумывается.
— Вот как глупо — не могу вспомнить.
— Здорово… — говорит Дэнни.
— А знаешь, что я помню? Я помню, мне было стыдно перед этой собакой, потому что я разозлилась на вашего папу за то, что он купил этого явно психического щенка из торгового центра. Будто он купил его специально, чтобы меня разозлить. А когда пес убежал, и вы так огорчились…
— Папе нравилось тебя злить, — говорит Дэнни.
— Правда? — говорит Бонни.
И почему она считала, что у нее паранойя, ведь даже ребенку это было понятно!
— Я помню собаку, — говорит Макс.
— Откуда тебе помнить? Ты тогда и не родился еще, — говорит Дэнни.
— Я тогда уже родился, кретин, — говорит Макс.
— Заткнись! — говорит Дэнни.
— Я тогда родился или нет? — спрашивает Макс.
— Конечно, родился, — отвечает Бонни.
— Я тоже думал об этой собаке, — говорит Макс.
— А вот это правда странно, — говорит Дэнни.
— Почему? — отвечает Бонни. — Мы же одна семья. Сколько всего вместе пережили. Естественно, что мы думаем об одном и том же.
Но даже Макс не хочет думать о том же, о чем и мама.
— Ну хорошо, — говорит Бонни. — Вот как получается. Пес был последним, кто убежал. Тогда. Сначала пес, а теперь — Винсент.
Отец в счет не идет. Они заранее знали, что он уходит, хотя это было как медленная смерть, а она когда наконец приходит — это все равно потрясение.
— Только знаете что, — говорит Бонни, — по-моему, не совсем справедливо сравнивать Винсента с собакой, которую воспитали так, что она не умела сосуществовать с людьми.
По ночам Бонни лежит и прислушивается, не идет ли Винсент, но она не хочет, чтобы они об этом знали. Она хочет задать сыновьям только один вопрос: они верят, что он вернется?
— Можешь высадить нас здесь, — говорит Дэнни.
— До школы еще два квартала, — говорит Бонни.
— Все нормально, — говорит Дэнни. — Высади здесь. Мы сами дойдем.
Мальчишки выскакивают из машины.
— Скоро увидимся, целую вас, — говорит она.
— Увидимся, — отвечает Дэнни.
— Удачи! — говорит Макс.
— Только дебилы говорят «удачи», — говорит Дэнни.
— А ты как говоришь? — спрашивает Макс.
— Чтоб ты ногу сломала!
— Тогда — чтоб ты ногу сломала, — говорит Макс Бонни.
— Надеюсь, обойдется, — отвечает Бонни.
— Ты ей так не говори, — учит Дэнни Макса. — Теперь она будет бояться сломать ногу. — И тут — чудо из чудес — Дэнни улыбается Бонни.
Бонни улыбается в ответ.
— Я люблю вас! — говорит она.
— И я тебя, — отвечает Макс.
— Ты поезжай, мам, — говорит Дэнни. — Все нормально. Будешь в школе раньше нас.