Изменник

Мойша Красников повернул еще раз ножом в зияющей ране, откуда со свистом булькая воздухом била черная кровь, вытащил его и воткнув несколько раз в землю, аккуратно вытер его пучком сухой травы. Андрей, который на корточках держал руки Еременко, дрожащие мелкой дрожью, посмотрел на Фадея, сидящего на спине умирающего: «Кажись отходит!» И как будто в ответ ему, Еременко судорожно забился, стал на колени и резким движением ног сбил Фадея со спины. Андрей отскочил в сторону, с испугом смотрел на бьющегося на земле пропитанной кровью Еременко. Мойша кротко улыбнулся, закрыв глаза: «И чего вы, товарищи, его теперь боитесь? Он ведь уже умер… таки да, умер… он уже пошел… далеко пошел и это только тело его мертвое в последнюю минуту играет. Смотрите, уже успокаивается!» И в самом деле, поднявшийся было на колени Еременко упал снова и дернувшись всем телом вытянулся и затих. Его голова, почти отрезанная от туловища, неестественно выгнулась в сторону, показывая большой удивленный, быстро тускнеющий глаз. Из огромной рваной раны на шее уже тихо кончала вытекать посветлевшая кровь.

Трое убийц стояли вокруг и прислушивались молча, ловя последние признаки жизни. Но жизни уже не было, все было тихо и неподвижно и, казалось, лес вокруг тоже насторожившись слушал и смотрел на место казни. Андрей с облегчением улыбнулся: «Ну и живучий же гад был, уж так хрипел, так горготал, сволочь! руки затекли его держать». Фадей ногой ударил по мертвой голове, раздирая подрезанные мышцы: «Вот его жистя и кончилася! отвоевал шпигон проклятый!.. и скажи ты на милость: сам небольшой, а кровищи напустил как бык и откуда он ее брал, гад?» Андрей плюнул: «Фу ты какая поганая морда стала… ну даешь, нечего тут зубы заговаривать! Бери его гада под мышки, а я за ноги и в болото. Товарищ Соболев приказал, чтобы значица никаких следов от него на нашей земле не осталося». Фадей опустился на колени и начал расшнуровывать ботинки у Еременко, поднимал уже костенеющие ноги, стащил со ступней, радовался: «Вот и я штиблеты заимел! теперя уже окончательно! А то куда же, все дарю и дарю. Нет, гад, я их сам возьму и лаптей не отдам!» Сняли с убитого часы, из карманов портсигар полный махорки, подаренной Максимом, бумажник, пальто залитое кровью оставили. Подняли тело с болтающейся головой и бросили в тусклую зелень болота. Встревоженная гладь разошлась тяжелыми правильными кругами и затерялась в встревоженной болотной траве, Еременко исчез. Только кровь показывала на место смерти немецкого шпигона, медленно и нехотя впитывалась в землю напоенную влагой.

Повернули обратно, весело переговаривались, Андрей одел шляпу Еременко, Фадей скрипел почти новыми штиблетами, слегка морщился, были немного тесные и давили. Мойша нес автомат и патронташ казненного; без конца кашлял и сплевывал розовую слюну, стараясь попасть в болото. Андрей смеялся: «Скоро тебе, Мойша, амба, сам кровью изойдешь, не надо тебя резать! И что мне удивительно, товарищи милые: как это просто сдохнуть! Вот был Володька и нету его, засосало болото, а он, миляга, еще минуту малую до смерти такой развеселый был. Помните, как он войну еще благословлял!» Фадей морщился все больше, так давили тесные штиблеты, что и радости как будто и не было: «Одно слово — мы его благословили, будет знать, сука белогвардейская!» Подходили к лагерю, солнце уже поднялось высоко, горячо грело. Летали и весело кричали скворцы, уже освоились на новых местах после зимней отлучки, гнезда вили. Андрей смотрел на них, задравши голову, задумчиво улыбался: «Ишь, миляги, тоже радуются весне, вместе с нами, живыми людьми на солнце греются. А Володька кончил, холодно ему в болотной трясине. И вот думаю я, братцы, вспоминаю, как он вчера ревел вечером и нашу песню слушал, так заливался. Чувствовал будто, миляга, что жизня его у нас тута кончалася! Стой… пришли… как пароль спрашиваешь? Ведь забыл, браток, с этим шпигоном проклятым! Постой, не стреляй, вспомнил… Свердловск! Свердловск! А это я сам… Андрей… в шляпу переводчика вырядился… так… для смеху!»

Послесловие

Первый том романа «Изменник» является тщательной обработкой событий в оккупированной немцами части Совсоюза. На фоне действительно происходивших событий, я попытался создать художественный вымысел, где принимают участие живые люди, которых я наблюдал там на Родине. Пусть читатель решит насколько мне удалось в моем дерзании. И, если во время чтения его сердце дрогнет хотя бы раз, это будет моей самой большой наградой — значит мне удалось. II том романа начнет печататься немедленно, когда я соберу достаточно денег, после реализации тиража первого тома. С помощью русских людей тогда будет закончен мой труд, задача, которую я решил осуществить перед тем как уйти в вечность. Одновременно приношу мою глубокую благодарность СБОНРу за его помощь при издании.

В. Герлах.

Вступление