Изменница

В этот момент я увидела Эвелину. Она шла под Руку с молодым человеком - сыном одного из фермеров. Проходя мимо, она повернула голову и понимающе улыбнулась мне.

- Чудесное времяпрепровождение, не так ли? - спросила она.

У меня сразу же испортилось настроение. Я поняла, что мне ненавистно в ней, - ее улыбка, в которой угадывался намек: "Мы обе играем в одну и ту же игру - я и ты".

Я сказала:

- Пожалуй, нам следует вернуться. И мы пошли к дому. Я чувствовала себя расстроенной. Жаль, что мне не удалось побыть с доктором подольше.

Жан-Луи сидел и разговаривал с гостями. Когда я подошла, он улыбнулся и взял меня за руку.

- Все идет хорошо, - сказал он. - Я очень доволен. Праздник позволил нам познакомиться с друзьями.

Да, все было хорошо, пока не появилась Эвелина, как змий в раю.

Я увидела, как одна из служанок направляется ко мне.

- Да, Роза? - спросила я.

- Из Грассленда прислали человека, хозяйка, - сказала она. - Они интересуются, не у нас ли доктор, и просят его срочно приехать к ним. Мистеру Мэйферу стало плохо.

***

Эндрю Мэйфер умер той же ночью от сердечного приступа. Чарльз Форстер сказал мне об этом на следующий день, когда пришел к нам поблагодарить меня за прекрасный вечер. Он спросил меня, не хочу ли я проводить его и повидаться с Изабеллой.

Пока мы шли до Эндерби, он рассказал мне, как это случилось.

- К тому моменту, когда я приехал в Грассленд, он был уже без сознания. Я знал, что ему остается жить час с небольшим. Его жена была в смятении и казалась убитой горем. Должно быть, она полностью зависела от него материально и надеялась, что он будет заботиться о ней вечно.

- Я думаю, что Эвелина способна позаботиться о себе сама.

- Вы так думаете? Она показалась мне такой беззащитной...

Я улыбнулась ему. Неужели он тоже не устоял перед ее чарами?

Нельзя не признать того, что в ней было что-то притягательное - быть может, некий налет беспомощности, которую нетрудно принять за женскую слабость. Как бы там ни было, она возбуждала к себе интерес у мужчин всех возрастов. Даже Чарльз Форстер, которого я склонна была считать сухарем, тоже не остался равнодушным к ней.

- Для меня это не было неожиданностью, - продолжил он. - Я предупреждал их обоих о состоянии его сердца.

Изабелла тепло встретила меня, и мы заговорили о том, как все было хорошо на празднике, пока не прислали за доктором, и он уехал вместе с Эвелиной.

- Бедный Эндрю! - сказала Изабелла. - Хорошо, хоть под конец жизни он был счастлив. Он так трогательно выглядел, когда возился со своим чадом.

- Интересно, что будет дальше? - сказала я. - Грассленд не такое уж большое имение - пара ферм, как мне кажется.

- Да, всего две фермы. У Эндрю был надежный человек - Джек Трент. Полагаю, он и впредь будет присматривать за хозяйством, если Эвелина останется здесь.

- А что ей еще делать?

- Она может продать имение и уехать отсюда.

Я подумала, что такая развязка была бы самой желательной. Для меня, естественно.

В течение нескольких дней в имение Грассленд съезжались родственники Эндрю. Мое внимание привлек один из них - человек лет сорока. Он показался мне мрачным и неприятным. Изабелла, которая наведалась к Эвелине, чтобы выразить соболезнования и предложить свою помощь, сказала мне, что это племянник Эндрю, добавив, что его прибытие не очень-то ей нравится.

Похороны Эндрю состоялись через неделю. Мы с Жан-Луи присутствовали на службе в церкви. Когда мы выходили из церкви после отпевания, к нам подошла Эвелина и пригласила нас на поминки. В черном платье и под вуалью, закрывающей ее лицо, она казалась хрупкой и вызывала сочувствие к себе.

- Вы должны прийти, - сказала она. Это звучало как приказ, но, возможно, у меня разыгралось воображение.

Мы не могли отказать в просьбе и пришли к ней. В сумрачном холле был поставлен стол с поминальной выпивкой и закусками. Командовал трапезой племянник Эндрю, что показалось мне вполне естественным, ибо он был его ближайшим родственником, не считая Эвелины и ребенка.

Я была рада, что нам удалось уйти с поминок сразу после застолья. По всей вероятности, следом за ним должно было зачитываться завещание, но это нас вовсе не интересовало.

Мы с Жан-Луи медленно шли обратно в Эверсли. Я всегда замедляла шаг, когда мне приходилось ходить с ним пешком, зная, что ему становится больно от быстрой ходьбы, хоть он и старался это скрывать.

- Бедняжка! - сказал он. - Она так молода!

- Все жалеют Эвелину, - ответила я слегка раздраженно. - А ведь она дочь своей матери и знает, как позаботиться о себе.

- Насколько я знаю, она еще никому не причиняла зла, - возразил Жан-Луи. - Это не ее грех, что у нее такая мать.

- Ей должно быть известно, что ее мать воровала вещи из Эверсли.

- Ее мать говорила, что это подарки. Я умолкла. Мужчины оправдывали ее, сначала Чарльз Форстер, теперь Жан-Луи.

- Ладно, - сказала я. - По-моему, нам не стоит беспокоиться о ней. Она знает, что ей делать.

Но, похоже, она была не столь самостоятельной, как я о ней думала, ибо на следующий день она прислала одного из своих слуг в Эверсли с запиской для меня. Она хотела со мной встретиться.