Изменница поневоле

– Труп Сидорова где? Куда вы его спрятали? За что убили? Эксперты установили, что кровь на пиджаке принадлежит именно ему. У него операция была, когда он последний срок отбывал. Кровь редкая: четвертая группа, резус отрицательный.

– Зачем ты мне все это гонишь, начальник? – неуверенно возмутился Проскурин. – Я к нему донором не пойду. И вообще в ту ночь меня в Анькиной квартире не было. Меня там никто не видал! И сумка не моя, в которой вы Сидорова шмотки нашли. Ей и предъявляй! Она к мусорам в крови вышла, не я. С нее спрос!

Назаров почувствовал, что начинает задыхаться. Даже ноги напружинил, готовясь встать. А он-то думал, что давно уже выработал иммунитет перед подобной мерзостью и научился контролировать свой гнев. Но вот это человеческое подобие готов был, честно, придушить.

– Именно вас, Проскурин, видели соседи в тот вечер вместе с гражданином Сидоровым. Вы вышли из подъезда втроем: Сидоров, вы и Митрофанова. Сели в его машину, уехали. Вернулись поздно. Сначала шумели. Потом… Потом вы знаете. Что произошло на кухне Митрофановой? Что за дела вас связывали с Сидоровым, отвечайте.

– Ничего не связывало, – мотнул головой Проскурин. – Просто срок последний мотали вместе. Он увидал меня в городе, решили встретиться, посидеть. И все.

– Куда вы отправились втроем?

– А в кабаке были! – с вызовом ответил Проскурин и локоть забросил на спинку стула. И глянул понаглее.

– В каком? Врать не советую, – сразу предупредил Максим, – мы проверим.

– А не помню, пьяный был. У Аньки спросите.

Лихо. Всю ответственность с себя снимал, подлец.

– Что произошло после ресторана?

– Не помню. Пьяный был. Анька пусть расскажет!

Все, терпение у Назарова закончилось. Он вызвал конвойного и отправил Проскурина обратно в камеру. В кабинет через минуту заглянул Мишаня Борцов.

– Как тут у вас?

– Молчит, сволочь.

– И Митрофанова молчит. Вообще ничего не говорит. Я ей конкретные факты, а она молчит и ежится. И трясется так, как будто ломка у нее.

– Она не наркоманка, – напомнил Назаров и полез в лоток с бумагой – самое время было заняться самолетиками. – И не убийца. Проскурин убил своего подельника и труп где-то спрятал. Но жадность не позволила расстаться с пиджаком, штанами и ботинками. Он велел Митрофановой все очистить, а она забыла в пьяном угаре. Теперь два вопроса, Мишаня, перед нами. Первый – где труп Сидорова.

– А второй?

Мишка проследил за плавным полетом бумажного лайнера. Тот приземлился точно в корзину для бумаг. Лихо!

– Второй: что за дело провернула эта троица? Сидоров Серафим Ильич по кличке Сима Ключ у нас кто? Правильно, медвежатник. Причем первоклассный медвежатник. Зачем ему Проскурин, этот гнилой человечишка, сидевший за разбои и грабежи? Стиль Проскурина – нахрап, грубая сила, жестокость. Сидоров не такой, он грабил интеллигентно. Что могло… А знаешь, думаю, я догадался.

– И?

– Думаю, Проскурин и Митрофанова навели Сидорова на какой-то объект. Сима Ключ мог вскрыть для них какой-то сейф. И добыча была, их видели возвращающимися той ночью со спортивной сумкой. Что они в ней несли? Добычу?

– Вполне возможно.

– Вот. И также возможно, что они ее не поделили, потому и убили Сидорова. Недоговорились.

– Почему нет? – снова пробубнил Мишаня. И раздраженно вздохнул.

Он, вот честно, не понимал, зачем Назаров вцепился в этих уголовников. Таких по городу десятки, и у каждого своя преступная история. Им-то она зачем? Как это поможет им продвинуться в деле об убийстве Насти Глебовой? А никак, только отвлекает. Это вообще не их территория, и они не обязаны этим делом заниматься. Пусть местные опера хлопочут. А они, Мишаня с Максимом, должны сконцентрировать внимание на другом. Какого черта им разрабатывать то, что никогда не пересечется? Он вот Данилу Кобзева доставил для допроса, а интереса – ноль. Даже под подписку выпустили. А почему?

– А потому, что не он на него вышел, милый. Неужели ты его до сих пор не раскусил? Потому и интерес к персоне Кобзева не проявляет, – пояснила Карина вчера за ужином. – А у Кобзева этого мотив вполне конкретный. Он ведь мог к своим грязным делам вернуться. И журналистка его снова подловила. И он убил ее. Все ясно же, ну!..

Может, Карина права? Может, не стоит искать черную кошку в темной комнате? Все ведь достаточно просто: Кобзев продолжил свои аферы, Глебова его поймала за руку, и он ее убил. А потом, не справившись с эмоциональным напряжением, сам навел на ее труп полицию. У таких аферистов, как он, как правило, душонка мелкая и трусливая.

– Ты меня не слушаешь, что ли? – обиделся вдруг Назаров.

– Прости, задумался.

– А я вот о чем, Мишаня. – Максим нацелился в него очередным бумажным самолетиком. – В сводках не было ни слова об ограблении, я просмотрел все! Ни слова! То есть обворованный человек не заявил, получается?

– Или кражи не было вовсе. Слушай, я не пойму, как это нам поможет в расследовании смерти Глебовой?