Измеритель

– Ну почему я? За что? Не хочу жить таким, – с взглядом, ушедшим в себя, тихим голосом бормотал он себе под нос.

– У-у-у, плохой признак. Я тут сейчас буду говорить, а ты постарайся вылезти из своей скорлупы, в которую забрался, – послушай и сделай выводы.

Что в человеке главное? Руки и ноги? Мозг! Если у человека голова соображает, он нужен другим. Значит, он всегда найдет себе применение среди людей. У меня был выбор: будешь ты жить без руки или не будешь жить вообще. Жизнь – это самое ценное, а в наше время, когда нас всего-то ничего осталось, тем более.

– Да кому я теперь нужен, инвалид.

– А это ты у своей Нади спроси. Она тебе очень популярно все объяснит. Девчонка от тебя половину ночи не отходила. Перевязывала тебя, дурака, а ты: «Жить не хочу», – передразнил его Максим. – Всем нужен. Нам каждый человек нужен, целый он или четверть его осталась. А тебе что переживать? К кровати ты не прикован, рука еще одна цела. Делать все ею научишься. И все – полноценный человек. Мы тебе какой-нибудь протез соорудим, чтобы ты себя ущербным не чувствовал.

Постепенно, по ходу разговора, взгляд Никиты стал меняться. Безнадега и отчаянье стали уходить, заменяясь решимостью. К концу пламенной речи врача дверь в лазарет тихонько приоткрылась, и в дверной проем заглянуло симпатичное личико.

– Можно? Ой… Никитка, ты уже проснулся? – покраснев, как майская роза, девушка нерешительно прошла в лазарет.

– А, Надежда, сменить меня пришла? Давай. Вы тут пообщайтесь. Поешьте. Через час перевязка и процедуры. Ну, что, Никита, будем лечиться?

– Будем, – хором, не сговариваясь, ответили они.

* * *

Как известно, ждать и догонять всегда самое тяжелое и неприятное. Догонять было пока некого, но выяснилось, что раньше трех-четырех дней соседи к ним не пробьются, а ждать тоже не хотелось. То ли от бездействия, то ли от большого любопытства, в основном убежище решили провести обследование найденного коридора-туннеля. Открытие этого прохода значительно улучшило обстановку с вентиляцией бункера, по убежищу из пролома тянуло свежим воздухом, а по коридорам гулял приятный сквознячок. С улучшением условий жизни человека вечно тянет на приключения – исследование всего нового. Через сутки две команды, по три человека в каждой, собрались на новоиспеченном перекрестке. Экипированные по принципу «что нашли, то и взяли», люди, пожав друг другу руки и кивнув напоследок, разошлись в разных направлениях, освещая дорогу впереди фонарями.

Полностью подтвердились выводы от первого беглого осмотра сооружения. Туннель представлял собой проход квадратного сечения со стороной грани примерно около трех метров. В тусклом свете фонарей тянулось по потолку множество всевозможных кабелей различного диаметра, среди которых в ярко-красной оплетке выделялся самый толстый силовой. Стены ровно заштукатурены, а под ногами уложен гладкий асфальт. Складывалось впечатление, что проход использовался как кабель-шахта, и технический персонал, обслуживающий его, разъезжал на каких-то транспортных средствах. Воображение рисовало электрокары, скутеры или даже (а почему бы и нет?) велосипеды.

Отряд, ушедший в северном направлении, осторожно шел вперед. На протяжении двухсот—трехсот метров ничего не менялось. Все так же бесконечно змеились по потолку провода, которые иногда причудливо переплетались в свете фонарей. Обособленно лежал в собственной нише по центру, закрепленный массивными кронштейнами, красный питон силового кабеля. Но вот в сооружении стали проявляться первые следы тектонического удара. На все есть свой предел прочности, и даже у такого, казалось бы, неразрушаемого туннеля, с каждым метром на север этот запас иссякал на глазах. То провисший провод, сорвавшийся с крепления, причудливой лианой свисал вниз, то трещины в прочной бетонной стене и потолке создавали иллюзию ненадежности сводов, и казалось, что конструкция вот-вот обвалится на людей от неосторожного прикосновения к кабелю или даже от громкого голоса. Все чаще встречались участки осыпавшейся штукатурки, оголившей армированный бетон, а еще через сотню метров дорогу перегораживал глухой завал, состоявший из бетонных блоков, стальных балок, грунта и торчащих из всего этого нагромождения лопастей большого вентилятора. Беглый осмотр показал, что проход закупорен очень плотно. Ни лазов, ни щелей для того, чтобы протиснуться через эту «пробку», не нашлось, а разобрать такое препятствие не представлялось никакой возможности. Рухнувшая вниз вентиляционная шахта непроходимой преградой надежно отгородила северную часть туннеля. Недолго посовещавшись, отряд был вынужден вернуться с этой новостью в убежище.