Измеритель

Огромные запасы мазута, находящиеся на станции, позволяли не задумываться об энергоресурсах, а ТЭЦ, ранее снабжавшая электричеством и теплом целый город, была переведена на экономный режим внутреннего энергетического обеспечения. Но для Древнева запасы топлива казались бесконечными и неиссякаемыми, и уж на его век точно хватит. Этого нельзя было сказать о людских резервах, далеко не все посланные в город возвращались назад. Некоторые вернувшиеся были изранены и навели Дерево на мысль, что в интересах его же личной безопасности надо укрепить внешний периметр. Для этого на улицу выгнали всех сидевших без дела заложников, способных работать, и они под охраной в очень короткий срок восстановили кое-где обвалившийся каменный забор, спиральную колючую проволоку «егозу» по верху этой преграды, а также соорудили пару вышек по углам с мощными прожекторами. Теперь ТЭЦ стала похожа на концентрационный лагерь времен Второй мировой или укрепленную военную базу.

Еще дважды выходили отряды «охотников за головами». Первый раз довольно успешно – удалось привести еще около тридцати человек. А вот второй раз отряд вернулся «пустым» и, кроме этой досадной оплошности, без одного бойца и таща на себе двух раненых. Со слов Стаса Приступы, который лично руководил вылазкой, они без проблем вышли в центр микрорайона и обнаружили в руинах торгово-развлекательного комплекса «Кривич» вход в подземное убежище. Сам по себе этот факт не удивил. Изначально это здание строилось под АТС, а все стратегические объекты обязательно оборудовались подобными сооружениями. При попытке проникнуть в него по отряду был открыт кинжальный огонь из автоматического оружия. Подхватив раненых и даже не сняв с убитого амуницию и оружие, поскольку неизвестный стрелок не давал приблизиться к нему, Стас дал команду к отступлению. Других вариантов не было, хоть и непривычно уйти с поля боя несолоно хлебавши. А в довершение всего, на обратном пути отряду пришлось отбиваться от стаи собак, которую привлек запах крови. Эти события показали Древневу, что вопрос защиты периметра не терпит никаких отлагательств, и работы по возведению ограды максимально ускорились.

* * *

Небольшая комната была набита под завязку. Не поместившиеся внутри толпились за отрытой дверью, пытаясь хоть краем уха уловить тему обсуждения. Такое внимание было отнюдь не случайным. Военный совет – событие из ряда вон выходящее, а в наиновейшей истории выживших и вообще происходило впервые. Не удивительно, что данный факт никого не оставил равнодушным.

В центре комнаты сидела Кристина, объект всеобщего внимания. Без малого три десятка пар глаз следили за ней, ловя каждый ее жест. От этого она очень смущалась, теребя рукав куртки камуфляжного костюма, который ей выдали вместо выброшенной, фонящей, как эпицентр ядерного взрыва, одежды. После того, как ее отмыли в дезактивационной камере и приодели согласно здешней «моде», миру предстала миловидная, невысокая молодая женщина, даже скорее девушка. Огромные глаза на бледном лице, темные длинные волосы, собранные в хвост. Сидя на стуле, она тихим голосом, уже в который раз, пересказывала свою историю. Кристину не перебивали, хотя многие уже слышали о ее беде.

– Ну, что скажете? Что делать-то будем? – произнес капитан, на правах начальника взявший на себя председательство.

– Что тут думать, надо помогать! – выкрикнул кто-то из коридора, судя по немолодому голосу, Тимофеич.

Не вставая со своего стула возле стенки, руку подняла Екатерина Ивановна и, дождавшись, пока установится тишина, сказала:

– Девушку, конечно, очень жалко, и я ее понимаю как мать, но… Зачем нам с этим связываться? Тут своих проблем не разгрести. А это война! Хоть маленькая, но война. Вы это понимаете? Вам, военным, лишь бы воевать, не навоевались… а у народа на это нет ни сил, ни желания, – произнеся свое веское слово, управдом, как за глаза ее все тут звали, вызывающе посмотрела на офицеров. После нескольких секунд тишины комната наполнилась голосами присутствующих, разделившихся на «за» и «против».

Подняв руку, требуя тишины, капитан Еремин встал и как-то сразу «заполнил собой» все оставшееся пространство.

– Я отвечу, хотя это и не в моих привычках, я лучше умею приказывать, чем убеждать, но тут не тот случай. Понимаете, Екатерина Ивановна, – он обвел взглядом всех присутствующих, словно пытаясь обнаружить тех, кто еще с ним не согласен, – дело тут, конечно, и в этой девушке, и в невинных людях, которых используют как рабов, но еще, я бы лично не хотел видеть человека, практикующего такие грязные методы, у себя в соседях. И, тем более зная, что он уже есть, я не хочу, чтобы он набирал силу. Да, мы сейчас не в лучшей форме для подобного рода мероприятий, но и они тоже не в лучшей форме. И боюсь, если мы промедлим, потом цена решения вопроса будет намного большей. А что это не наше дело – вы не правы, оно уже наше. И его придется решать рано или поздно, – закончив, он уселся обратно на свое место.