Изначальное

– Подозреваю, Ваше Величество, что Священник придет последним, он сам определил свою участь, – грустно произнес Рыцарь, – умнейший человек пропустил всех вперед намеренно, он спасал нас. Свято место пусто не бывает, я приму постриг в память о нем.

Рыцарь поднялся с колена и, громыхая помятым железом, покинул зал.

А ведь стоит мне глазом моргнуть и вон тот, на балконе, всадит наглецу стрелу меж лопаток, начинал беситься Король, но, взяв себя в руки, решил – да наплевать, малоизвестную девку, что бросила мне в лицо мой же Перстень, больше не пустят ко двору, фаворитка на следующую ночь будет через секунду, только щелкну пальцем, благо сундуки забиты украшениями, на зарплату палача выстроится очередь из потенциальных жертв, а их у меня – все королевство, что же касается Рыцаря, так он был смельчаком не первого десятка, подберу из замов.

Король повеселел и, оглядев притихший зал, повелел:

– Угощайтесь, пейте, веселитесь, игра продолжается.

Несмело застучали вилки, неспешно полилось вино в бокалы, редкие, негромкие голоса просили что-то подать или передать, происходящее напоминало скорее поминки, нежели званый ужин.

«Натянутую струну» вечера бесцеремонно порвал герольд, мастер церемоний:

– Дамы и Господа, Шут.

Шут вошел в зал без колпака с бубенцами, без натянутой улыбки и без страха перед «наградой», ожидавшей его.

– Ну, наконец то, – поприветствовал его монарх. – Шут, я был более высокого мнения о тебе.

– Я тоже, сир, – ответил Шут, и Король почувствовал дерзость в его словах.

– Что мой шут имеет в виду?

– Я также был более высокого мнения о вас.

Зал, уже не первый раз за сегодня, накрыла гробовая тишина.

– Продолжай, – грозно повелел нахмурившийся монарх.

– Тайные коридоры многому учат, особенно если не подглядываешь за кем-то, а смотришь прямо в себя. Мне хотелось выйти последним, но я понял, что священник занял это место с самого начала. Имя мое, мой пароль – Сарказм, но мне ли одному принадлежит он? – закончил свою речь Шут и выхватил из-за пояса кинжал.

– Постой, – крикнул Король, но было поздно, узкое лезвие легко вошло под цветные лоскуты бархатного костюма и пронзило сердце.

– Пятый вышедший станет палачом и сам выберет свою жертву, – провозгласил над ним, словно панихиду, герольд.

Король закрыл лицо руками, друг, единственный человек в королевстве, с которым возможны были беседы на любые темы, даже самые сокровенные, покинул его, он (король) сам сделал все, чтобы это произошло.

Ладонь Короля взмокла. «Надо же, у меня есть слезы, может, это дар, ценнее всех богатств, сокрытых в моих подвалах».

– Дамы и Господа, – не меняющимся при любой ситуации голосом проорал герольд, – Священник.

– Ты опоздал, – не глядя на вошедшего, прохрипел Король.

Святой Отец, нисколько не смутившись, ответил, указывая на мертвого Шута:

– Ты о нем? Так самоубийце не полагается священник.

– А кому вообще он нужен? – поднимаясь с места, спросил монарх тоном, от которого у опытных придворных защемило в груди.

– Тебе, Король, – все так же невозмутимо сказал Святой Отец.

– Известна ли тебе твоя участь? – наступал Король.

– Известна ли тебе твоя? – парировал последний участник игры.

– Что ж, вразуми меня перед тем, как получишь награду опоздавшего, – ухмыльнулся монарх.

– Извольте, Ваше Величество, – Священник подошел к телу Шута и вынул из сердца кинжал. – Спросите себя, кто же покинул вас сегодня?

– Юная Леди, – вспомнив, ответил Король.

– Да, – подтвердил Священник, – а вместе с ней Обида. Затем, если я правильно предполагаю, свой пост оставил палач, то есть Гнев.

– Потом Фаворитка, – поспешил вставить Король.

– А с ней вас оставил Блуд, и последним из самостоятельных выходов из свиты стал Рыцарь, с ним, Ваше Величество, вы лишились иллюзий.

Король молча слушал, нахмурив брови, нервно перебирая кольца на пальцах.

– Шут убил себя, – задумчиво произнес он, – значит сарказм…

– Конечно, – закивал Священник, – твой сарказм уничтожил себя сам, изжил собственную природу.

Король начал догадываться, куда клонит Святой Отец.

– Что же есть ты, Священник, каков твой пароль, что должно быть умерщвлено?

– Я есть Гордыня, ее ты должен победить в себе, – Священник протянул Королю окровавленный кинжал.

– Я должен убить тебя? – почти в ужасе вскричал монарх.

– Не меня, гордыню, – Священник улыбался.

– Я не понимаю, – обескураженный Король стоял перед Священником в нерешительности, двор позабыл, как дышать, а Время, окутавшее Бальный Зал своею сетью, остановило ее движение окончательно.

– Время, проведенное в тайных коридорах, позволило задать мне самому себе вопрос – не будет ли Высшей Гордыней взойти на Голгофу и принять собственную смерть во имя жизни остальных, сделав это прилюдно?

– И как ты ответил на этот вопрос? – прошептал Король.

– Ответ в твоих руках, – снова улыбнулся священник и вложил кинжал в разжатую королевскую ладонь.

Явление Христа

Прозреть истину – не великий труд.

Жить по ней – тяжелый подвиг.

1