Изначальное

– Велик грех твой, затворник, оттого и болезнь тяжела. Что есть солдат, отсиживающийся за спинами товарищей в бою? Что есть одежды, запрятанные в сундуки и не надеванные ни разу, но чистые и без дыр? Что есть жена, принесшая в мир красоту лика, но не давшая жизни и любви потомству? Что есть сын, забравший из рук отца зерна, но не бросивший их в землю, а засушивший семя в подвалах?

– Господи Иисусе, обо мне ли говоришь? – взмолился Старец.

– И да, и нет, – ответил Иисус, – Отцу решать, Отцу взвешивать, Отцу оценивать, а мне пора, надо успеть к каждому.

– На всей планете? – прошептал со стоном старик.

– Как минимум в этой деревне, она, кстати, разрослась, пока меня не было.

Иисус улыбнулся и белым парусом выплыл из комнаты. Ветер как будто ждал столько лет, когда же эта вечно запертая дверь отворится, и с победным воплем дождавшегося своего часа проказника, хлопнул, что было силы. Подкова, висевшая на стене без малого две сотни лет, с грохотом рухнула на пол. Старец уже не видел этого эпического акта, он был мертв.

Поцелуй Рыбы

…Искусству владения испанским мечом решишь посвятить свою жизнь или выращивание георгин больше по душе, знай, все дороги вымощены для тебя, но помни, сменив потрескавшееся от дождей и ветров седло на теплый плед и кресло у камина, не вымочив ног и не стерев ладоней до лопающихся мозолей, не откроешь для себя ни смысла в технике фехтования, ни сути цветения растений и не будет тебе Поцелуя Рыбы.

…Бытие Человека в части осознания себя внутри него бездумно и следы его, составляющие собственное и совокупное наследие, случайны, хаотичны и не стройны. Шаг, и погнут стебелек, шаг, и раздавлена букашка, взмах – сломана ветка, еще взмах – чья-то челюсть. Мысль, казавшаяся благой, тащит за собой результат, что лучше бы и не думал вовсе, боясь ступить на змею, прыгаешь в сторону, а там капкан и от воплей твоих выпадают птенцы из гнезда прямо на змеиный зуб. Может, лучше было обрушиться всем телом на гада и принять порцию яда в кровь, зато змий повержен и пернатые младенцы живы, а твое самочувствие и состояние нервной системы в руках Божьих – ему-то уж виднее, как с тобой поступить. А так – лодыжка раздроблена стальной пастью капкана, пресмыкающийся тянет в заросли бездыханные, еще не оперившиеся тельца – вот и весь итог проделанной самостоятельно работы.

Вероятно, не стоит соваться в лес, кишащий многочисленными неприятными обитателями и уставленный силками, ловушками и капканами, без навыков выживания в экстремальных ситуациях, к тому же будучи обделенным Поцелуем Рыбы.

…Фальката плавно взмывает вверх и медленно опускается на голову противника, он хоть и измотан, но успевает прикрыться щитом, который удерживает посеченной, но еще целой рукой – правой кисти, той, что держала его оружие, уже нет. Следующий удар разваливает его щит на две части, враг обезоружен, сделай колющий выпад, и он повержен.

…Щелк, и острый нож в ловких руках убрал боковой побег, щелк, и пасынкование закончено, осталось «подкормить» почву и ждать цветения редкой георгины, любимицы Жозефины.

…Солдат-новобранец, совсем юнец, лежит, широко раскинув руки, из его груди торчит моя фальката, как стебель цветка, расплывшегося алым, бархатным пятном по его доспехам, и вот уже муха, спутав цветение с кровопусканием, опускается в липкую лужу и вязнет лапками на мертвой «георгине». Я выдергиваю «стебель» из человеческой почвы и прячу его в ножны, мы все делаем Выбор, но я – не в пользу Поцелуя.

…Я – сталь, безжалостная ко всему, что встречу на пути, ни дерево, ни камень, ни бронза, ни железо не остановят меня. Цель моя – человеческая плоть, так меня задумали сами люди, так меня выковал человек. Отец мой – иберийский кузнец, мать – горнило печи, стихия – война, движущая сила – воля или страх взявшего меня в руку и сделавшего взмах. Путь ли это – нести в себе смерть, самим своим существом только разделять, рассекать, разрубать, дробить единое, прекращая тем самым его бытие? Имя мое Фальката, и я не знаю, хочу ли я быть тем, что я есть.

…Я – стебель, украшенный роскошной, пурпурной шапкой лепестков. Мое чудо состоит в том, что, забирая у земли сок, а у солнца свет, я являю миру гармонию формы и цвета, симбиоз ощущений и запахов, красоту Божественного творения. В этом суть, сила и слабость моя, ибо я, Георгина, лишена сотворчества и всего лишь кормлю собственное тело, собранное изначально Создателем набором кодов. Путь ли это, восхищать, не прикладывая усилий и даже, наоборот, принимая эти усилия со стороны других? Не более ли честен труд фалькаты, теряющей в своем страшном бытии прочность внутренних связей и приобретающей разрушающую усталость собственного тела, нежели мое тепличное существование, вызывающее умиление против устрашения перед сверкающей сталью? И кому из нас достанется Поцелуй Рыбы?