Изнанка мести (СИ)

— Да, не должна, — она опустила ресницы, словно прикрывая воспоминания о боли, — не должна, но…, это правда, — Ольга вздохнула и теснее приникла к нему. Он принял её в свои объятия, крепче стискивая плечи, — мне это нужно, понимаешь? Нужно всё сказать тебе. Моего первого парня, и правда, звали Вадимом, — он воочию представил, как рот Ольги скривился. Андрей тяжело вздохнул: он не хотел откровений в супружеской постели. Но если её что-то беспокоило, его долг, как мужа, — помочь преодолеть страхи. — Он был во всех отношениях первым, — медленно говорила Ольга, — первый, кого я отчаянно полюбила, первый, пригласивший меня на свиданье, первый в моей кровати. Так много всего, в чем он был первым, — Оля перевела дыхание, — сомневаюсь, что кто-то переплюнет его, — она зашуршала, покачав головой, — первый, кто бросил меня. Я не хочу называть ребёнка в честь него, поверь, — она подняла на него глаза, пытаясь увидеть реакцию, — он не тот, о ком я хочу вспоминать каждый день по сто раз. Я не хочу видеть его в ребёнке. Малыш всегда будет напоминать о тебе. Но да, я хочу, чтобы сын помог мне забыть это имя. Хочу, чтобы слыша «Вадим», я думала о своей семье — не о человеке, который вытер об меня ноги. Не то, чтобы это имя ничего не значит. Значит. Боль. Страх. Я скажу тебе, что не люблю его больше — ты не поверишь мне. Если я скажу, что люблю тебя — не поверишь тоже. Мне не важно, как мы назовем ребёнка. Можешь выбрать любое имя. Сережа, Петя. Я люблю его даже без имени, — Ольга погладила живот, и Андрей положил свою руку на её ладонь — его сын чуть заметно пошевелился. — Вадим был моим солнцем. Он был моей кожей. После его ухода ни один парень не бросал меня. Я всегда делала это до того, как отношения доходили до точки невозврата. Не позволяй мне сделать это с нами. Не отпускай меня. Не бросай. Люби меня, потому что я люблю тебя.

Он видел, как менялось её поднятое к нему лицо, её чувственные губы тронула молящая улыбка, брови сошлись над переносицей. Ольга вся потянулась к нему, каждой черточкой убеждая забыть прошлое, не зарывать тропинку, которая тянулась между ними, не оставлять рук друг друга.

— Не отпущу, — сказал Андрей и поцеловал её волосы. Он хотел добавить «что бы ты ни делала», но не стал. «Не буди лихо, пока спит тихо» — подумал про себя. — Не брошу, — он был счастлив, что не отступился месяц назад, не позволил собственной неуверенности и Ольгиному страху победить. Он не ошибся: правильно выбрал путь. — Никогда, — добавил шепотом и приник к губам. Он не дал бы развода, даже ни будь Ольга беременной. Он давно и бескомпромиссно решил, что лазоревые глаза будут принадлежать только ему, — я никогда не оставлю тебя.

— Обещаешь? — Ольга подняла ресницы, её голубые озера, словно ночной океан, блестели в темноте.

— Обещаю, — Андрей провел рукой по мягким волосам, благоговея, — только ответь на один вопрос.

— Какой?

Он потянул минуту, раздумывая, озвучивать ли свое колебание.

— Тебе и вправду думается, что ты любишь меня?

Она опять выдержала паузу, варварски захватив его в тиски сомнения.

— Да, — Ольга мечтательно пробежала пальчиками по его скулам, подбородку, шее, — понимаю, тебе сложно в это поверить, — печальный вздох тепло прокатился по его груди.

— Почему же: ничего сложного, — буркнул он, — нет ничего невозможного для влюбленного мужчины, — она взял её руку и задумчиво разглядывал её. На этот палец четыре месяца назад он надел обручальное кольцо. Он тогда уже любил её. И ещё раньше. Поцеловал ноготки и кожей ощутил Ольгину улыбку. Её ресницы щекотали его волоски. Она смирно лежала в его объятиях, прижимаясь щекой к груди, и его сердце изнывало от благодарности к этой удивительной девушке. Где-то играла музыка, слышался шум машин за окном. В коридоре кто-то хлопнул дверью. Он знал, что никогда не сможет разлюбить её. Ему не было страшно. Несмотря на сложности последних месяцев, на стычки, на прошлое, несмотря ни на что, они всегда будут вместе. — Хотя постой-ка, думаю, мне требуется кое-что, чтобы увериться в твоей любви, — Андрей потянул её верхом на себя, целуя шею.

Эту ночь они почти не смыкали глаз: перемежали объятия коротким сном, смехом, тихими разговорами и долгим молчанием. Они, словно вырвавшийся из плена бури корабль, плыли по легким волнам безбрежного океана. Они, наконец, верили, что и тишина в комнате, и спокойствие стихии, и любовь в семье будет длиться вечно. Огни города проникали в окна, оставляя на стенах и мебели бело-синие блики и малюсенькие волшебные искорки. Ольга шепотом корила его за расстояние, которое он держал между ними все последние дни, за грозный вид, от которого, как она сказала, у нее дрожали колени, он смеялся и сетовал на неё саму.

Она была прекрасна, как всегда, его жена, если даже не больше. Серебряный, золотой, кремовый, и розовый цвета. Её губы были красными, как алый бархат. Она била его кулачком в грудь и говорила, что никогда не простит его жестокости и пренебрежения. Он не старался увернуться от ударов, но хватал её и притягивал к себе.