Изнанка счастья

– Да, Джаник. Я по большому счету и не держу на нее обиды. Я понимаю.

– Ну все, я отключаюсь, не могу больше говорить… Я приеду за тобой в субботу!

Марсель положила телефон на тумбочку, села на кровать. В голове все еще звучал голос Джаника, и не хотелось больше никаких посторонних звуков. Но звуки все равно происходили извне, заставляли вернуться к реальности. В окно тихо забарабанил дождь – вот и день выпал из состояния невесомости, определился со своей реальностью. Из ванной слышатся утробные страдальческие звуки – Настю опять тошнит… И это тоже реальность, и еще какая реальность. Надо вставать с постели, сделать ей воды с лимоном. Хотя вставать совсем не хочется – такая во всем теле слабость…

В прихожей хлопнула дверь – наверное, Юрка с дежурства пришел. Встала, вышла его встретить.

– О, мама… – радостно развел он руки в стороны. – Ожила, слава богу. Я уж не знал, что и делать с тобой, хотел папу вызывать…

– Тоже мне, врач! – насмешливо улыбнулась она. – Чуть что, сразу папу! Ты голодный, наверное? Сейчас я тебя накормлю…

– Нет уж, не надо! Иди лежи лучше! У тебя такой вид, будто сейчас обратно в обморок упадешь!

– А я что, в обморок падала?

– Не то слово. Знаешь, как мы с Настькой испугались?

– Не помню, Юр.

– И хорошо, что не помнишь. Иди ложись, не мельтеши перед глазами своим бледным видом. Я слышу, в ванной еще одна бледная несчастная страдает, да?

– Ага, Настю опять тошнит… Но ты ведь устал, Юрка! Давай я хоть обед приготовлю!

– Нет, лежи еще день. Завтра встанешь и приготовишь, а сегодня без обеда обойдемся, Настька все равно ничего не ест. Все, все, иди… Я тебе завтрак в постель подам…

– Юр, но нам надо поговорить!

– Завтра, мам. Все завтра…

Поговорить им удалось и впрямь только в пятницу, поздним вечером. До этого все никак не получалось, у Юрки обязательно находились неотложные дела. Наконец сели вместе за кухонный стол, Марсель разлила по чашкам зеленый чай…

– Юр, я ведь так и не в курсе… Ты с Леной поговорил или нет?

– Да, поговорил. Еще до того, как она в Прагу улетела.

– И что она?

– Ты знаешь, она даже гневной эмоции не выдала, что удивительно. Ведь я вроде как изменил ей, предал… Нет, она очень долго и обстоятельно говорила о долге, о рациональности, о вложенном в отношения духовном ресурсе… О том, что мы подходим друг другу во всех отношениях и достаточно долго знаем друг друга, чтобы быть уверенными в успешном построении светлого совместного будущего. И что никакие препятствия не должны этому помешать.

– Хм, препятствия… Да уж, узнаю Лену. Но ты сказал, что у вас с Настей будет ребенок?

– Сказал. Но у Ленки и на этот счет имелось рациональное решение вопроса.

– И какое же, интересно?

– Деньги. Надо зарабатывать больше денег, чтобы помогать Насте с ребенком. И что она допускает подобные с моей стороны отклонения, как всякая умная женщина. Да, да, так и сказала – отклонения… И чтобы я ничего романтического в связи с Настиной беременностью себе не придумывал. Потому что любая романтика – это самообман и уход от реальности. А реальность – вот она, в лице умной подруги, почти жены… Чего, мол, тебе еще надо для счастья, парень?

– Юрк… Я думаю, на самом деле ей очень больно, наверное. Как и всякой женщине в подобных обстоятельствах. Просто она пытается держать лицо. А еще пытается вложить в тебя сомнения в правильности принятого решения, пусть хоть таким неказистым способом.

– Почему же неказистым? Ленка бы сейчас на тебя очень обиделась, если бы узнала, что ты назвала ее метод воздействия неказистым. А вообще, все это уже не актуально, мам… Я принял решение, я его озвучил. Я повернулся и ушел, попросив кинуть ключи в почтовый ящик, когда она вернется из Праги. Кстати, у нее сегодня защита проекта была, улететь должна сегодня вечером. Сейчас в аэропорт едет, наверное… Сегодня ведь пятница, правильно?

– Да, сегодня пятница. Почти суббота. И мне надо решить, Юрка.

– Что решить, мам?

– Оставаться или уйти.

– Куда уйти? К Джанику?

– Да.

Юрка вздохнул, молча отодвинул от себя пустую кружку. Потом положил на столешницу ладони с красивыми ровными пальцами, проговорил тихо:

– Отца жалко. Он тебя любит.

– Да, я знаю. И я еще ничего не решила, Юр.

– Да все ты решила, мам. Давно все решила подсознательно, а нерешительностью свое сознание обманываешь. Это ж ясно… Погоди, у меня телефон в комнате звонит! Я сейчас, мам.

Вскоре он вернулся на кухню с телефоном, сел рядом с Марсель, и ей поневоле пришлось услышать, как рвется наружу Ленкин победный голос:

– Да, Юрка, да! Ты представляешь? Да, мой проект победил на конкурсе! Господи, я сама не своя от счастья, такая карьера впереди! Дух захватывает! И еще, Юрочка, я поняла… Поняла про нас с тобой одну вещь…

Голос Ленки зазвучал тише, но все равно было слышно, как она проговорила, четко расставляя слова, будто гвозди в стену вбивала: