Изнутри

Я зависима от тебя.
Твоей любви. Твоего прикосновения. Твоего существования.
Все в тебе притягивает меня.
Я очарована тобой.
Жаром твоего взгляда. Ударами твоего сердца.
Я зависима от тебя.

Через минуту песня закончилась, и я нажал на повтор, желая услышать мелодию любви. Певица по отношению к кому-то определенно испытывала сильные чувства. Настолько сильные, что даже в словах ощущалась эта страсть.

С момента нашего прикосновения я желаю тебя.
Твоего прикосновения. Твоего дыхания на моей коже. Тепло твоего объятия.
Я связана веревками твоей любви.
Сдержана твоей страстью.
Твоей нежностью. Тем, как ты держишь мое тело.
Обладание течет в твоей душе.
Я зависима от тебя.

Я включал повтор снова и снова, слова будто влезли мне под кожу. Мышцы горели, грудь тяжело вздымалась, а сердце трепетало, словно вот-вот взорвется.

Хоуп.

— Дерьмо.

Я резко остановился и выдернул наушники. Присев, откинулся на покрывавшую поле холодную траву. Вдалеке поле окружали деревья. Вечерний воздух хлестнул по мне, заставляя кожу покрыться мурашками. Потная одежда прилипла к ноющему телу, но я остался лежать на месте. Не представляю, сколько там находился, но успел понаблюдать, как садится солнце, а его место на небе занимает луна.

— Ты пытаешься убить себя?

Повернув голову на звук, я увидел приближающуюся девчонку.

Она поправила свою красную бейсбольную кепку и сложила руки на груди.

— Ты меня не помнишь, да?

Я сел и потер рукой лицо.

— Помню, — пробурчал.

В этой девчонке было нечто, не оставляющее меня в покое. Я встретил ее во время прошлой пробежки. Не понимаю, почему, но собственническая сторона меня чувствовала потребность защитить ее.

— Так ты все еще озлоблен? — спросила она, усаживаясь рядом.

Я хохотнул. Вот этим она мне и понравилась.

— Ага.

— Почему?

— Потому что, — вздохнул я, — моя бывшая вернулась.

— Это плохо? — поинтересовалась она, вырывая несколько травинок из земли.

Я взглянул на нее.

— Шейна, да?

Она кивнула.

— Вспомнил. Ты не так туп, как кажешься.

— О, ну спасибо, — фыркнул я.

Она хихикнула и сняла бейсболку.

— Расскажи мне про эту бывшую.

— В старшей школе мы были влюбленными голубками, а я не отличник и не пример для подражания, так что родители увезли ее от меня. — Я повторил ее действия и вырвал несколько травинок из земли, начав крутить их между пальцами.

— Да ладно. Ее увезли? — спросила она, широко распахнув глаза.

Я рухнул обратно на траву и испустил тяжелый вздох.

— Это случилось летом после выпускного. Мы тусовались вместе, и она сообщила, что переезжает.

У меня появилось необъяснимое желание что-то объяснить Шейне. Она подросток, наверняка, наивная и тому подобное, но я не мог остановить поток слов, срывавшихся с губ.

— И с тех пор ты не видел ее?

— Ага.

— Куда она переехала? — спросила Шейна, продолжая вырывать траву из земли.

— Точно не знаю, она сказала в Сиэтл, но я взорвался и не спросил про остальное, — пробормотал я, и моя грудь сжалась.

— Сначала реагируй, а потом задавай вопросы, да?

— Угу, типа того. Ты живешь где-то тут? — спросил я, нуждаясь в смене темы.

Шейна покачала головой.

— Я провожу какое-то время с бабушкой и дедушкой. Они живут вниз по дороге, а я — с тетей в городе.

Что-то подсказывало не спрашивать, но я не смог удержаться.

— А твои родители?

Ее спина окаменела.

— Они путешествуют весь месяц этим летом, так что я живу с тетей.

Когда она отвела взгляд, я всмотрелся в ее лицо.

Девчонка вернулась к своему занятию. Она явно врала, но ее пение остановило меня от дальнейших расспросов.

— Ты умеешь петь?

Она слегка зарделась.

— Ага, немного. — Ее глаза загорелись. — О! Скоро будет концерт, на который тебе следует прийти. Я не хочу, но бабушка с дедушкой заставляют. Ты должен там быть!

Я нахмурился.

— Ты думаешь?

Она быстро кивнула.

— Уверена, что опять тебя встречу, поэтому в следующий раз у меня будет вся информация о тебе.

— Ладно, — медленно согласился я. Почему ей хотелось, чтобы я пришел, оставалось выше моего понимания.

— А что насчет твоих родителей? Ты живешь с ними?

— Нет. Они давно погибли в автокатастрофе. — Боль кольнула внутри, и я подавил желание убежать.

Лицо Шейны вытянулось.

— Ой, прости. Я так и подумала.

— И почему ты решила, что мои родители умерли? — спросил я, садясь прямо.

— Потому что. — Она поднялась на ноги. — Для озлобленности есть несколько причин. На тебе брендовый спортивный костюм и кроссовки, так что ты точно не живешь на улице. Значит, ты озлоблен не из-за того, что у тебя нет дома.

Ну да, без разницы, какую одежду ношу, когда я почти спалил свой дом.

— Я не живу на улице, продолжай, — подбодрил я, заинтересованный тем, что еще она обо мне расскажет.