Изо всех сил

Слева от него пулемётная танкетка решила рискнуть, густо обстреляв один из танков. Храбро, но бесполезно. Никаких шансов.

В ответ танк выстрелил из башенного орудия. Танкетка превратилась в огненный шар. Соломон понял, что на них идут M13/40, лучше вооруженные и бронированные, чем M11/39, с которыми они встречались ранее. И на этот раз нет "Матильд", чтобы помочь.

Более удивительным стало то, что один из M13/40 остановился, выбросив облако чёрного дыма из моторного отсека. После краткого рассмотрения возможности божественного вмешательства, Соломон догадался, что подоспели упряжки с 40-мм пушками. Наверняка по открывшейся дороге примчались, подумал он. Снаряды искрами летели через поле, выбивая один танк за другим. Он смог разглядеть всего одну упряжку, но её орудие поразило четыре машины! Потом её накрыли, выстрелы смолкли. В бой вступило второе орудие, подорвавшее пятый танк – в небо взлетел высокий столб подсвеченного пламенем дыма. Его заставил замолчать шестой, но и сам получил снаряд от подкатившей третьей упряжки.

Зрелище стремительно уничтоженных танков сломило уцелевших итальянцев. Они начали сдаваться, так как австралийские солдаты всё шли и шли через прореху в обороне. Периметр рухнул, путь к Бардие был открыт. Соломон повёл своих людей дальше, в итальянский тыл. Позади него из-под руин разрушенного, но не зачищенного блок-поста выбрался итальянец и подобрал пулемёт "Бреда". До осечки он смог выпустить всего три пули, но две из них попали Джо Соломону в спину, убив на месте.

Египет, Каир, штаб-квартира Ближневосточного командования

— Самая мощная позиция была на западной стороне периметра. Итальянцы закопались по уши вдоль всего гребня, прикрывшись колючкой, пулемётами и прочим. Батальон влез на "непреодолимый" откос и прошёл сквозь укрепления только на наглости, храбрости и незнании. Воистину, господь благоволит безумцам.

Уэйвелл говорил с толикой почтительного восхищения. Первоначальные донесения о штурме Бардии уже поступили. В них рассказывалась совсем другая история о тщательно продуманном плане, разработанном для преодоления эшелонированной обороны. Он превратил линейное сражение в хаос многократных атак, взламывающих итальянские позиции с нескольких направлений. Так оно, в общем, и произошло в действительности. Уэйвелл ничуть не сомневался, что в последующие годы историки проложат линии на карте и объяснят, как разнородные атаки поддерживали друг друга. Они наверняка даже попытаются додумать, каков был основной замысел. Генерал знал правду, несмотря на то, что через несколько минут после начала штурма план полетел к чертям. Сражение направлялось наземными войсками. По правде говоря, он не возражал. Круговорот дурдома, в который превратилась атака Бардии, на глазах разваливал оборону итальянцев.

— С атакой 17-й бригады были кое-какие проблемы.

Мэйтленд Уилсон тяжко обдумывал беспорядочное развитие сражения. С одной стороны, он торжествовал от безупречной храбрости, с которой атака взломала оборону итальянской армии. То, что задумывалось как обыкновенный набег на склады, и продолжилось как отвлекающий манёвр, обернулось крупным наступлением. Положение итальянцев в Северной Африке стремительно ухудшалось. С другой стороны, если бы итальянцы собрались, обстановка могла качнуться в обратном направлении с пугающей скоростью.

— Они попали под артналёт и понесли большие потери. Но резервный батальон прибыл вовремя и они прорвались.

Мэйтленд Уилсон на мгновение заколебался.

— А дальше проблемы и начались. У нас очень много пленных, Арчи. Тысячи, на самом деле. Мы вновь столкнулись с ложными сдачами. Это привело к беде в районе опорного пункта № 24. 2-я рота 7-го полка при поддержке нескольких "Матильд" начали штурм расположения, и итальянцы подняли белый флаг. Когда пленные были окружены, один из них убил командира роты, затем бросил винтовку и сбежал, хохоча. Войскам это, Арчи, нисколько не понравилось. Они устроили самосуд. Догнали, поймали и расстреляли из "Брена", на весь магазин, затем закидали гранатами оставшихся на позиции и перекололи штыками всех оставшихся в живых.

— То, что один итальянец сподличал, не означает, что он один такой, — Уэйвелл задумался. — Итальянцы подняли белый флаг, и затем обстреляли наших, как только они подошли чтобы принять сдачу?

— Так оно и было, Арчи.

— В официальном докладе пусть будет написано – итальянцы открыли огонь, прикрывшись белым флагом, пехотинцы ответили. Неофициально, удостоверься, чтобы со всеми замешанными провели разъяснительную беседу. Нельзя дать распространиться подобным вещам, — голос Уэйвелла закаменел, — было бы хорошо повесить того итальянца, но уже поздно.