Изобретение науки. Новая история научной революции

Это были не единственные специальные инструменты: алхимики пользовались особым набором перегонных кубов, тиглей и реторт, но они представляли собой просто сосуды, которые можно нагревать (алхимию часто называли испытанием огнем). Они не давали новой информации о месте человечества во Вселенной. Печатный станок не только коренным образом изменил распространение знания, но также – сделав доступной точную зрительную информацию – заставил пересмотреть традиционные представления о том, что такое знание.

После 1608 г. новые инструменты сделали невидимое видимым. Термометр (ок. 1611) и барометр (1643) позволили увидеть температуру и давление воздуха – первое раньше было субъективным восприятием, а второе в нормальных обстоятельствах люди вовсе не замечали. Барометр и воздушный насос Бойля (1660) продемонстрировали, что происходит с живыми существами или с огнем в вакууме. К этим приборам можно добавить призмы Ньютона, которые впервые (1672) наглядно показали, что белый свет состоит из гаммы цветов. Таким образом, к концу столетия уже имелся целый набор новых инструментов, но ни один из них не оказал такого влияния, как телескоп: изначально предназначенный для военного дела и навигации, он изменил не только астрономию, но оценку людьми своей значимости{515}.

§ 7

В этих двух главах мы рассмотрели эффект домино, последовавший за интеллектуальными переменами. Открытие Америки опровергло теорию, что Земля состоит из двух сфер. Система Коперника привела к предположению, что планеты сияют отраженным светом, подтвержденному открытием фаз Венеры, что уничтожило систему Птолемея. Эти перемены никак нельзя назвать случайными – они были неизбежны, как открытие Америки после того, как Колумб отправился в плавание. Это были интеллектуальные преобразования исключительной важности, но специалисты по истории науки почти не обсуждают их. Они сами стали темными звездами – фактически невидимыми.

Почему? После книги Куна «Структура научных революций» история науки сосредоточилась на противоречиях между учеными{516}; каждая новая теория считалась спорной, а в процессе смены теорий не усматривалось ничего неизбежного. Такой подход был необыкновенно наглядным. Но, ярко освещая противоречия, он оставил все те изменения, которые происходили почти молча и были неизбежными – и в то время могли рассматриваться как неизбежные. После 1511 г. уже никто (а если точнее, за исключением нескольких запутавшихся и плохо информированных людей) не защищал теорию двух сфер. А после 1611 г. никто не защищал взгляды Птолемея на Венеру. В 1624 г., через одиннадцать лет после публикации открытия, что Венера проходит через полный цикл фаз, Галилей мог считать само собой разумеющимся, что ни один компетентный астроном не станет защищать систему Птолемея[191]. Нетрудно найти свидетельства в пользу утверждения, что именно телескоп опроверг систему Птолемея, несмотря на утверждение Томаса Куна, что система Коперника завоевывала позиции задолго до 1610 г., а телескоп не оказал на этот процесс особого влияния[192]. Как мы уже видели, количество изданий «Трактата о сфере» Сакробоско, учебника начального курса астрономии Птолемея, а также более углубленного учебника, «Новой теории планет» Пурбаха, резко упало после 1610 г. Вывод ясен: идеи Коперника почти не сказались на астрономии Птолемея; кризис начался с появления сверхновой в 1572 г., но к концу XVI в. он был полностью преодолен. Телескоп же привел к ее немедленному и необратимому разрушению.

Иногда в науке наблюдаются реальные, живые, продолжительные дискуссии. В XVII в. такие конфликты имели место между теми, кто верил в возможность вакуума, и их оппонентами, а также между теми, кто верил в возможность, что Земля движется (после 1613 г. сторонники Браге, а не Птолемея), и теми, кто не верил. Перевес склонялся то на одну, то на другую сторону, но победителя выявить не удавалось. Однако в других случаях огромные, тщательно выстроенные и на первый взгляд прочные конструкции рушились от слабого ветерка, поскольку, как указывал Вадиан, убедительным может быть только опыт. Если мы сосредоточимся только на спорах, то начинает казаться, что прогресс в науке случаен и непредсказуем. Если же предположить, что никакое серьезное изменение невозможно без споров, то наше главное предположение проверить не удастся. На первый взгляд кажется, что тезис релятивистов получил подтверждение, потому что доказательство обратного никогда даже не рассматривалась. Картина радикально изменится, если взглянуть на интеллектуальные перемены шире; тогда крах теории двух сфер и теории темных звезд становится ярким примером интеллектуальных перемен, которые произошли без каких-либо дискуссий и споров. Но это были серьезные теории: одну поддерживали лучшие философы позднего Средневековья, другую – умнейшие сторонники Коперника в конце XVI в. Значение интеллектуальных перемен просто не может быть измерено накалом дискуссий, которую они вызвали.

Часть III Получение знания