Изольда Великолепная

– Я надеялась, что все еще может измениться. – Леди Лоу коснулась мушки сложенным веером, словно желая спрятать от меня этот кусочек ткани. – Отец твердил, что мое место – рядом с их светлостью. А я не привыкла возражать отцу…

Что-то об этом я уже слышала от Урфина.

– И да, ваша светлость, – в ее исполнении титул звучал насмешливо, – я также думаю, что мое место – рядом с их светлостью.

– Вы его любите?

– Что? – Она удивилась. – При чем здесь любовь?

Ни при чем. Но Кайя ее не любит, и этому я рада. Конечно, он и меня не любит – не надо путать эмоции с хорошим воспитанием, – но над решением данного вопроса наша светлость еще подумает.

– Замуж выходят не из-за любви. – Леди Лоу присела на скамеечку. Как у нее получается присаживаться, оставаясь изящной? И даже складки на ткани образуют рисунок, который подчеркивает хрупкость моей соперницы. – Женщина нужна для продолжения рода. А также чтобы скрепить связь между домами. Мой род не менее древний, чем род Дохерти. И не уступает богатством.

Которое зарабатывается через постель очаровательной леди. Надо полагать, бедняжка трудилась, не смыкая ног.

Спокойно, Изольда. Не дай себя вывести. Она же этого и добивается. И смотрит прямо, с вызовом, который я пока не могу принять – силенок не хватит.

– Это была бы хорошая сделка. Но вы ее разрушили. Попробуйте встать на мое место, Изольда. Я не оправдала ожиданий моего отца.

Попробую. Родословная как у арабской кобылы. И экстерьер в рамках местных понятий совершенства. Золотой запас опять же. А тут я… это даже не снег на голову – надгробная плита на темечко.

И договор развернутой эпитафией.

– Но вам не следует беспокоиться, милая Изольда. Сегодня их светлость ясно выразил свои намерения.

– До свадьбы еще есть время передумать.

И вот зачем я это сказала? Определенно, иногда хочется пришить язык к губам.

– О, в таком случае Кайя Дохерти станет первым в роду, кто нарушит слово.

Отрадно слышать. Но леди Лоу не остановилась на сказанном.

– Знаете, я вам даже сочувствую.

Веер в руке раскрылся и закрылся, совершенно беззвучно, покорный движению тонких пальцев леди. Поворот, и мне становится видна золотистая изнанка, но лишь на миг. И снова белое крыло внешней стороны. У вееров тоже есть свой язык, который я не понимаю.

– Все мужчины – животные, – медленно, с очаровательной улыбкой произнесла леди Лоу. – А этот – хорошей породы. И проживет дольше других.

И вот тут меня переклинило. Ладно, меня ей есть из-за чего ненавидеть. Я бы себе вообще яду подсыпала на ее-то месте, но Кайя в чем провинился?

– Вы говорите о моем муже. – Я впилась в запястье. Спокойно, Изольда. Дыши глубже. Считай до десяти и улыбайся.

Что там дядюшка советовал?

Петь назло всем? Вот и правильно. А она – пусть говорит.

– Да, я говорю о вашем муже. Признаться, была лучшего о нем мнения. Однако сегодняшний его поступок весьма меня разочаровал.

О, Кайя себя плохо вел? Всенепременно отругаю на радость нашей милой леди. Возможно, даже в угол поставлю, если найду подходящего размера.

– Настолько позабыть о правилах приличия, чтобы прилюдно демонстрировать свою… похоть.

Так, кажется, я что-то интересненькое пропустила.

– А вы, леди, позволили сделать это…

Что? И когда? Нет, если между нами что-то было, я бы заметила. Если, конечно, это было бы со мной. А судя по всему – со мной. Интересно, а мне понравилось?

– И не найти другого места, как Зал Совета…

О… вот она о чем. Безумие какое-то. Кайя лишь прикоснулся ко мне. И… я ведь не против была. И точно не буду, если все повторится. Очень надеюсь, что все повторится.

– Видите, – веер вновь раскрылся, отгораживая леди Лоу от меня, – вас оскорбили, а вы даже не заметили этого.

Заметила я кое-что другое, что совершенно не касается данного существа, слишком возвышенного для грязных земных отношений. И ведь она на полном серьезе несет всю эту чушь.

Откуда она вообще узнала? Спросить? Она ждет вопроса и с удовольствием ответит на него, подсыпав дерьма в мою и без того крепко унавоженную душу.

– Возможно, в вашем мире допустимо, чтобы женщина имела такую же низменную натуру, какую имеет мужчина…

А вот это уже неприкрытое хамство, и я понятия не имею, что с ним сделать. Разве что проявить свою низменную натуру, отобрать веер и постучать им по высокому лбу. Мысль показалась весьма привлекательной, только подозреваю, что их светлость не одобрит.

– …леди должна всегда оставаться леди. Но вам, боюсь, этого не понять.

Воинствующие феминистки, тайные мужененавистницы… лесбиянки, опять же тайные… в какой безумный мир я попала?

– И сейчас я, пребывая всецело в вашей власти, готова смиренно принять любое наказание.

Она вновь присела, и жест этот был оскорбительно изящен. Леди, леди… что ж мне с нею делать-то? А что бы я ни сделала, она в глазах местного бомонда предстанет мученицей. Вот пусть и мучается… вдали от бомонда.