Изоляция

Отбежав на пару кварталов вглубь улицы, мы остановились за углом обрамленной высоким бетонным забором автостоянки. Огляделись, убедились, что тихо все. Присели, разом стащили с лиц ненужные маски, перевели дыхание.

— На хвост не выпали, — констатировал я, выглянув из-за угла.

— Да куда выпадут? — Пернат сплюнул, обнажил зубы. — Пусть радуются, что не всех взрывом вынесло. Я бы мог и еще подкинуть. Это у меня всегда с собой.

— Не оценят доброты, — говорю.

— Забей. Их проблемы. Курево есть?

Я пошастал за пазухой. Отлично, хозяйка не постирала сигареты вместе с бушлатом, как это частенько случалось у меня. Чиркнул спичкой. Растянули дымок, засмаковали отсыревший казахстанский табак.

— По сколько мешков на рыло будет, интересно? — озвучиваю вопрос.

— Нормально будет. Уж побольше, чем тем, кто позавчера на «Урожае» промышлял.

Я выпустил ноздрями дым, посмотрел на собеседника: знает что-то или случайно в мишень попал? Непохоже, чтоб знал.

— Да ты не мандражуй, без пайки не останешься. Завтра-послезавтра заберешь свою долю, хай утихнет все это. Слышь, а ты за что старику должен? Иваныч вроде как ни с кем особо дел не ведет.

Вот так вот, сидим, курим, можно и поболтать — почему бы и нет? Можно и поделиться напастями, пожалиться на обнаглевших в корень «догов», на Призрака, сдирающего три шкуры за скупую фразу, на ссучившихся тягачей, подавшихся на службу к Вертуну. Да много о чем, зацепи лишь. Можно и пошире душу разлить, будь на дворе год хоть бы две тысячи десятый.

Но все это кануло в Лету. Плескать языком ныне — что веревку себе плести. Рано или поздно получится петля. О чем бы ты ни заводил речь с посторонним человеком, все это может сыграть против тебя. Любая поведанная тобой информация, даже самая безобидная, в итоге способна обернуться катастрофой. Меня ведь могут искать «доги», верно? И они, конечно же, будут знать, что меня вел Гремучий. Гремучий, которого загрызли собаки. Явно не дворняги. А я отрабатываю повинность именно за случайно убитого алабая. Нужно ли быть Пернату семи пядей во лбу, чтоб замиксовать все догадки в один коктейль? Да это все равно, что выдать ему как на духу — да, я тот, кто вчера покушался на «Урожай».

Хрена.

Между тем Пернат ждал ответа. Зыркнул на меня, типа, чего это я? Он же чисто для поддержания диалога. Никакого вмешательства в личную жизнь. Может, и так.

— Сам понимаешь: долгами выхваляться не в жилу, — отвечаю. — Каждый кому-то за что-то должен, хватило б только дожить, чтоб оплатить счета.

— Мм, — протянул он, — ясно. Тоже правильно.

Я вспомнил о той вещице, что утяжеляла мой воротник. О ключе, что я должен передать Руно. Любопытство берет верх. Жека ведь был военным. Так, быть может, Пернат прояснит картину.

— Случаем не знаешь, что этим можно открыть? — спрашиваю, вытащив ключ с нычки.

Завидев его, Пернат сморщился, стремясь отыскать рациональное зерно в блеснувшем латунью предмете.

— Что за?

— Да хер его знает. Нашел у одного «клиента» на кармане, мыслю вот: от чего он? Непохоже, чтоб от квартирного замка.

Пернат задумался, засмотрелся в темный асфальт. Вспоминал чего. Даже курить перестал, треть сигареты истлела даром. Он покрутил ключом меж указательным и большим пальцами, блеснул на меня каким-то совершенно иным взглядом. «Осторожно, Салман, — в ответ натянулась внутри меня струна, — осторожно».

— И нах он тебе нужен?

— Говорю же, подмел у мертвячка одного, — продолжаю включать дурака я. — Так и болтается на кармане. Вдруг открывает че важное?

— Рожок «пятерки» даю. Мах на мах.

— А что, узнал от чего отмычка? — Внутренне я весь подобрался, будто эстафету готовился принять.

Хитро осклабился Пернат, кинул на меня вороватый взгляд, вставил сигарету в зубы.

— Да есть пара догадок. Но ты ведь понимаешь, сказать я тебе этого не могу. Сам рискую: тридцатник свинца на дороге не валяется.

Дешевишь, Пернат, по интонации чую. Кабы не знал от чего он, не стал бы предлагать сразу рожок. За безделуху вроде ключа и пяти патронов жалко. Значит, что-то слышал, что-то знаешь. И вцепился в него так, будто от банковского хранилища он, где еще золото осталось.

— Не прибедняйся, — отвечаю, чувствуя, как скрипят внутри натянутые до предела нервные тросы. — Где рожок, там и больше. На двух сговоримся.

А сам-то думаю: ну и к чему ты это, Салман? Неужто и вправду торговаться начнешь? А как же Жека, который повис на фонаре за этот ключ и твою никчемную жизнь? Да и… удовлетворишься ли этими двумя рожками? Если ключ настолько заинтересовал Перната, то, может, в нем таки есть своя ценность? Может, его таки стоит передать этому Руно? Ради Жеки, который не оказался падалью и не сдал тебя парням с «конфетки»?

И прежде, чем Пернат открыл рот, я сказал:

— А вообще, не. Не продается, — и протянул раскрытую ладонь штабисту. — Давай.