Изоляция (ЛП)

Драко фыркнул, однако, она должна была бы оглохнуть, чтобы не заметить, как неубедительно это прозвучало. Воспоминания о Кубке мира по квиддичу вторглись в его мысли, и он напомнил себе, как предупредил Поттера, чтобы тот увел Грейнджер от надвигающегося хаоса. Это было импульсивное решение, которое он ставил под сомнение на протяжении не одной недели спустя; но не было никакой возможности избежать мыслей о том, что его беспокоила ее безопасность, хоть он и понятия не имел почему.

— Дай мне осмотреть твою руку, — голос Грейнджер вернул его из воспоминаний к угнетающей действительности. — Утром она выглядела крайне скверно…

— Рука в порядке…

— Это не так, — прервала она с суровым взглядом, протягивая ему ладонь. — Слушай, я просто брошу в тебя Петрификус [3], если продолжишь все усложнять. Разве ты не хочешь поскорее с этим покончить?

Драко нахмурился и прищелкнул языком.

— Ты не расскажешь об этом ни единой живой душе, Грейнджер.

— Даже если бы и захотела, не смогла, Малфой, — напомнила она. — Все, что происходит в этой комнате, остается между нами.

От замечания Грейнджер у Драко пересохло в горле, и он, с трудом сглотнув колючий комок, показал ей свою руку. Он вложил ее в сложенные ладони Гермионы и поморщился, поняв, что все намного хуже, нежели он ожидал. В центре ладони виднелся глубокий разрез, полный сгустков полусвернувшейся крови; кое-где она продолжала сочиться из раны. Кожа была раскрыта, словно гротескные лепестки, и маленькие красные линии, подобно корням, расходились от большого пореза; тянулись вдоль пальцев и к запястью.

Драко почувствовал треск остаточной магии под своей плотью; ноющая боль обжигала, как страшная пытка. Он посмотрел на Грейнджер затуманенным взглядом, ожидая увидеть ее задыхающейся от рвотных позывов, но та просто покусывала нижнюю губу. Гермиона оценивала полученные Малфоем повреждения, а он с повышенным вниманием наблюдал, как напряглись извилины. Он отметил, что они снова сидели рядом, держались за руки; густой запах крови витал в воздухе, совсем как в тот первый раз в его спальне, после инцидента в ванной.

— Это займет пару минут, — пробормотала она, достала волшебную палочку и приступила к обработке его раны. — Болит?

— Нет, — пробубнил Драко через сжатые зубы, наблюдая за золотистым свечением на кончике палочки. — Просто пошевеливайся, Грейнджер.

Гермиона облизала губы одним движением языка, когда приступила к исцелению раны: она начала с кончиков пальцев и стала продвигаться в сторону зияющего разреза. Не обращая внимания на жгучую боль в нервах, Малфой сосредоточился на ее нежных прикосновениях и нашел их идеальным отвлечением. Они сидели в тишине, которая странным образом казалась уютной; Драко был слишком потерян в ее успокаивающих движениях, чтобы хоть как-то отреагировать, когда Гермиона потянула вверх его рукав.

Резкий выдох Грейнджер вывел его из транса, Малфой опустил голову и увидел округлившиеся от шока глаза. В этот момент он захотел исчезнуть, провалиться сквозь землю. Он проследовал за взглядом Гермионы, прекрасно понимая, что именно так ее потрясло. Его Темная Метка.

Нет, нет, нет...

Он не хотел, чтобы Грейнджер увидела ее... Это выглядело каким-то неправильным. Она была слишком чиста; казалось, что один взгляд на его уродливый шрам каким-то образом опорочит ее. Разрази его Салазар, он не желал этого; он не хотел, чтобы она и близко оказалась возле этой отметины. Малфой попытался вырваться, но Гермиона только сильнее сжала пальцы, удерживая его руку на месте.

Грейнджер внимательно изучала отвратительную татуировку, понимая, что никогда ранее не находилась настолько близко к Темной Метке. Она прочла бесчисленное количество текстов о Волдеморте и его заклятии, вызывающем Метку; в частности, о Морсмордре [4] и чернильной эмблеме, определяющей Пожирателей Смерти. Но с меткой на предплечье Малфоя что-то было не так. Кожа вокруг черепа и змеи была воспаленной и покрасневшей от раздражения. Дамблдор был мертв почти полгода, а значит, припухлость уже должна была спасть. Если только...

— Погоди, — рассеянно прошептала Гермиона и наклонилась поближе, не замечая, что дыхание, проскользнув по предплечью Малфоя, заставило того вздрогнуть. Драко осторожно наблюдал, как поразительные вспышки понимания отразились в ее глазах, и затаил дыхание; она снова заговорила:

— Ты не желал этого.

Он закашлялся в недоумении.

— Что?

— Ты не желал этого, — повторила Гермиона и, подняв голову, посмотрела ему прямо в глаза. — По крайней мере, не совсем.

— Что за херню ты…

— Твое тело отвергает метку, потому что ты ее не хотел, — она продолжала объяснять, указывая на воспаленную плоть вокруг татуировки. — Если бы ты был полностью послушным, то к этому времени раздражение уже прошло.