Изоляция (ЛП)

Драко понятия не имел, как должен был реагировать на ее речь, потому что разъяренная Грейнджер была права. Снова. У него было слишком много сомнений, которые никак не шли из головы во время церемонии, и он сожалел о событиях той роковой ночи, болезненные размышления о которой преследовали его до сих пор. Малфой был слишком зависим от безрассудного желания отомстить за заключение своего отца, но в тот момент, когда вошел в «Борджин и Беркс», он скрепил печатью мучительную сделку, которая и привела к получению этого уродливого шрама. И что из всего этого вышло? Ничего, кроме бессонных ночей, встречи рассветов в ванной комнате старост и шестимесячного ада в бегах.

Драко все понимал; уже давно признал, что это была роковая ошибка, которая привела к самым унизительным и ужасным моментам в его жизни, но он не хотел, чтобы она знала об этом.

— Да что вообще тебе может быть известно? — заявил он со снисходительной усмешкой и, вырвав руку из ее хватки, натянул на метку рукав. — Дай-ка угадаю… Вычитала что-то в одной из своих бесценных книг, Грейнджер? Тебе следовало бы знать, что не стоит верить всему, что читаешь…

— Я знаю, что это был не твой выбор, Малфой, — возразила Гермиона спокойным тоном, который только больше разозлил Драко. — И мне не нужно смотреть на твою метку, чтобы понять…

— Избавь меня от этого философского дерьма, Грейнджер, — выплюнул Драко, но не смог не скривиться, когда его окатил внезапный приступ тошноты.

— Ты в порядке? — быстро спросила Гермиона, протягивая к нему руку. — Вот, давай я…

— Просто отвали! — прорычал Малфой, пытаясь встать с дивана, но головокружение не позволило ему этого сделать. — Да, блять…

— Все дело в магии, — вздохнула она, подсаживаясь немного ближе. Возможно, слишком близко. — Позволь мне залечить твою…

— Ну, уж нет…

— Я не стану притрагиваться к метке, — предложила Грейнджер, быстро пожав плечами. — Клянусь, я даже упоминать о ней не стану. Как я уже сказала: все, что происходит здесь, остается между нами.

Если бы Малфой не ощущал острую боль, которая все еще пульсировала под кожей, то незамедлительно отпустил в ее адрес какое-нибудь замечательное оскорбление. Но вместо этого он осторожно вложил свою руку в ее ладони, стараясь удержать выражение жестокости на своём лице, лишь бы она не подумала, что ему с ней комфортно. Гермиона провела пальцами по его ладони: небольшая успокаивающая ласка, которая электрическим зарядом прошлась по тонким волоскам на коже Драко. Верная своему слову, она закатала его рукав, сохранив безразличное выражение лица, подняла волшебную палочку и постаралась удерживать взгляд подальше от черного пятна.

Грейнджер, как могла, игнорировала Темную Метку, но она могла бы поклясться, что чувствует исходящую от нее враждебность; чувствует, как та осуждает ее маггловское происхождение и преданность Ордену Феникса. Гермиона прикрыла глаза и глубоко вздохнула, уловив запах Малфоя. Он изменился, больше не напоминал сладких яблок (со времен его «диеты»), стал более мужским и изысканным. Можно было различить нотки аромата новых книг, который всегда так привлекал, немного аромата ее мятного мыла, что идеально слился с его первозданным мужским запахом. Он был приятным…

— Так, — Гермиона затаила дыхание, что-то пробормотала и, опустив палочку, высвободила его руку. — Думаю, все.

— Хорошо, — выдохнул Малфой, внезапно ощутив холод без ее прикосновения.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила Гермиона, заправляя выбившуюся прядь волос за ухо. — Кружится голова или…

— Нет, — снова соврал он и, пытаясь сохранить скудные клочки своего достоинства, встал с дивана. Драко вложил все свои силы, чтобы придать движениям плавность; он почти оказался в безопасности своей комнаты, когда голос Грейнджер вынудил его задержаться. Мерлин милостивый, когда же она оставит его в покое.

— Малфой, — окликнула Гермиона; она заметно нервничала. — Можно… Могу я кое-что у тебя спросить, пока ты не ушел?

Проклиная себя за любопытство, Драко прислонился плечом к стене и бросил на нее свирепый взгляд.

— Давай поживее, Грейнджер.

— Ладно, — сказала она с явным сомнением в голосе. — Помнишь, когда ты впервые сюда попал, ты спросил меня, что я к тебе чувствую? И я ответила…

— Ты выдала напыщенную речь о том, как сильно ты меня презираешь, — нетерпеливо завершил он, закатывая глаза. — Помню, что дальше?

— Но я… Я только что сказала, что не ненавижу тебя, — продолжила Гермиона, тревожно заерзав на диване. — Ведь ненависть — слишком сильное слово…

— Черт побери, — прорычал Драко сквозь сжатые зубы. — Лучше бы у этого воспоминания появился смысл. Покороче, Грейнджер!

— Что ты сейчас ко мне чувствуешь? — порывисто спросила Гермиона, не в силах посмотреть на него. — То есть… Ты все еще меня ненавидишь?