Изоляция (ЛП)

Его дерзкая гримаса дрогнула от ее слов. Не потому, что ему было дело до того, что он сумел расстроить морщинистую старуху; ему на это было насрать. Нет, дело было в том, что она назвала его неудачником. И правда причинила боль. За прошлые семь лет он не смог вспомнить ни единой цели, которую ему удалось бы успешно достичь. Ни единой. И его последний провал оказался фатальным; достаточно фатальным, чтобы гарантировать ему смертный приговор и бессрочное пребывание в этой заднице.

Неудача.

— Желаете ли вы, чтобы я притворился, будто бы меня это волнует? — небрежно пробормотал он, оглядываясь на Снейпа. — Я полагал, что ты уходишь.

Малфой заворчал, когда получил очередной резкий подзатыльник.

— Тебе следует научиться следить за своим языком, Драко, — выругался волшебник. — Я приношу извинения, Минерва.

— В этом нет необходимости, — настояла она. — Я могу с этим справиться. Даю слово, что сделаю все, что будет в моих силах, чтобы обезопасить его. Вам стоит поторопиться, Северус. Скоро начнет светать.

— Верно, — угрюмо пробормотал он, кланяясь МакГонагалл. — Я не уверен, что смогу связаться с вами в скором времени.

— Если мы вам понадобимся, вы знаете, где нас найти, — сказала она более мягким и печальным голосом. — Удачи, Северус.

Фырканье Драко, полное отвращения, было заглушено громким хлопком аппарации. Он чувствовал, как задергалась его челюсть, и начал бороться с тлеющими угольками предчувствия, которое обосновалось в его животе. Пусть случилось так, что Снейп оказался предателем крови, но все-таки этот жуткий человек связан Обетом и будет защищать его, тогда как эти предатели крови, вероятно, задушат его во сне. Очередное пронзительное завывание Грейнджер разорвало его барабанные перепонки, и он обратил на МакГонагалл утомленный взгляд полузакрытых глаз.

— Будет забавно, — сухо произнес он, скрещивая руки на груди.

— Вы не скажете ничего, что могло бы еще больше усугубить ситуацию, — скомандовала ведьма, пригрозив ему пальцем. — И, разумеется, вы не произнесете это ужасное слово.

— Какое? Грязнокровка? — спросил Драко, растягивая оскорбление. — Вы кажетесь слишком уверенной в своем предположении…

— Я предупреждаю вас, мистер Малфой, — настояла она. — Если вы продолжите вести себя в том же духе, вы лишь усугубите свое шаткое положение…

— Просто покончите со всем этим, — простонал он, потирая глаза. Стенания грязнокровки отзывались болезненным пульсом у него в висках, а тепло убаюкивало и заставляло веки закрываться. Он очень хотел спать. — Сейчас около трех ночи, и мне хотелось бы немного отдохнуть…

— И я уверена, что вам хотелось бы сделать это в кровати, — медленно проговорила МакГонагалл, смотря на него сверху вниз. — Я знаю, что какое-то время у Вас даже кровати не было, мистер Малфой…

— К чему вы клоните?

— Если Вы настаиваете на том, чтобы усложнить задачу, — начала она, делая несколько шагов в сторону двери, из-за которой доносились крики. — Тогда я, возможно, решу не давать вам спать в кровати или принимать душ, или же вам хотелось бы…

— Я вас понял, — он нахмурился и бросил на нее презрительный взгляд. — И хватит уже тянуть…

— Также не было бы лишним для вас выучиться хорошим манерам, — посоветовала она, подходя к двери смежной комнаты.

Глубоко вздохнув в попытке успокоиться, директриса дернула на себя дверь и, увидев царивший внутри беспорядок, нахмурилась. Пытаясь выпутаться, Гермиона сорвала несколько полок и получила пару ушибов свалившимися книгами. Заметив МакГонагалл, стоявшую в дверном проеме, она прекратила вырываться. Грудь девушки, обмотанная веревками, тяжело вздымалась. Седая ведьма направила волшебную палочку, чтобы отлевитировать Гермиону в кабинет, и тяжело вздохнула, когда студентка возобновила свои попытки освободиться.

Ради обещанного комфорта Драко изо всех сил сдерживал ядовитые слова, которые так и стремились сорваться с его языка. Грейнджер выглядела так, будто бы ее пережевало некое адское создание, а затем выплюнуло обратно; ее спутанные волосы обрамляли лицо, подобно осенним листьям, а глаза были воспаленно-красными, словно она не спала целый месяц. Хорошо. Он был рад ее страданиям. Доволен, что страдал не только он.

— Освободите меня! — закричала она, остановившись в нескольких дюймах от земли; ее глаза опухли от слез.

— Мне нужно, чтобы вы успокоились, мисс Грейнджер…

— И не подумаю! — возразила она дрожащим испуганным голосом. — Какого черта…

— Я обещаю, что все вам объясню, — попыталась успокоить ее профессор. — Гермиона, вам необходимо успокоиться. Пожалуйста.

Она сделала шесть долгих вдохов и проглотила боль, что вгрызалась в ее горло. Она до сих пор не заметила его.

— Хорошо, — прошептала она. — Хорошо, только, пожалуйста, снимите их с меня.