Изоляция (ЛП)

Бледные черты Драко исказились в болезненной гримасе, что заставило ее запнуться. Он выглядел… преданным.

— Ты сказала, что между вами с Корнером ничего нет, — мрачно проворчал он, отчего у нее что-то сжалось в груди.

Гермиона двинулась вперед, но Малфой ожидаемо преградил ей путь.

— Так и есть, — растерянно прошептала она. — Драко, отойди…

— Очевидно же, что-то происходит, раз ты собираешься с ним на бал, — продолжил он охрипшим голосом, медленно подбираясь к ней. — Никогда не считал тебя лгуньей, Грейнджер…

— Я не лгу, — возразила она и вздрогнула, вспомнив, что оставила волшебную палочку на кухонном столе. — Пропусти меня в комнату…

— Ты ему нравишься, Грейнджер, — произнес он. — Уверяю тебя…

— Не будь смешным, — фыркнула Гермиона, расстроенная его тоном. — И проваливай с…

— Заставь меня, — бросил Малфой. — Я еще не договорил об этом уроде.

Решив, что без волшебства с этой ситуацией не справиться, она перевела взгляд на оставленную палочку и рванула за ней. Грейнджер поскользнулась на воде, которую пролила ранее, и, вскрикнув, упала на деревянный пол и рукой угодила прямо на разбитое стекло.

Почувствовав, как боль пронзает всю кисть от самых кончиков пальцев, она всхлипнула и одернула руку. Опустила взгляд и скривилась, когда увидела зияющий порез размером с галеон, украсивший ладонь, и струящуюся между пальцев кровь. Она привстала, чтобы прислониться к одному из шкафчиков, но прежде, чем успела понять, что произошло, Драко очутился перед ней на коленях. Он был сосредоточен, но так же на его лице читалось беспокойство.

— Покажи мне руку, — приказал он, — нужно достать стекло…

— Нет, все в порядке, — прошипела она через сжатые от боли зубы, — просто подай мою палочку…

— Я не могу до нее дотрагиваться, — напомнил он. — Позволь мне достать его, и, когда успокоишься, сможешь залечить порез.

— Помоги мне подняться…

— Сиди спокойно, — строго произнес он. — Ну же, Грейнджер, покажи мне руку, и я быстро со всем этим покончу.

— Ай-яй-яй, — прохныкала она, когда Драко аккуратно взял ее за запястье и начал рассматривать рану.

Его неожиданные нежность и самообладание успокоили ее; она растерянно изучала его задумчивое, мягкое выражение лица, а затем покорно выдохнула:

— Хорошо. Я готова.

Гермиона подавилась вздохом, когда Малфой ухватился за край осколка и потянул его.

— Больно, — всхлипнула она, не удержавшись, — Драко…

— Все в порядке, — успокоил он, в последний раз дергая стекло и вытаскивая его из раны.

Драко наблюдал, как на ее медово-нежном лице проявляется облегчение, и почувствовал, как что-то перевернулось в груди. Кровь перепачкала его пальцы, засохла под ногтями; он знал, что это должно обеспокоить его, но все было не так. Малфой неосознанно рисовал большими пальцами узоры на ее запястье; она глубоко вздохнула, помогая колющей боли в ладони утихнуть. Между ними повисла напряженная тишина, он с надеждой смотрел на Грейнджер, ожидая хоть каких-либо слов.

— Акцио, палочка, — прошептала она, отводя взгляд.

Драко неохотно выпустил ее руку, и Гермиона принялась залечивать неприглядный порез; он остался сидеть у ее ног. Грейнджер не подпускала его к себе ни на шаг, поэтому Малфой не преминул использовать возможность насладиться ее близостью, пока она снова не начала его избегать. Он облизал губы, цокнул языком и заставил себя оставаться терпеливым; окинул ее оценивающим взглядом и решил, что ему следует вести себя тактично, поскольку желал, чтобы для него все закончилось, как надо.

— Я бы и без тебя справилась, — строго произнесла Гермиона, очевидно, довольная своими заживляющими чарами.

— Возможно, — произнес он, насупившись, — мне…

— Это ничего не меняет, — выплюнула она, отстраняясь и одаривая его предупредительным взглядом. — Я по-прежнему на тебя зла…

— Поэтому ты идешь на бал с чертовым Корнером? — прорычал он; к его разочарованию, в голосе сквозила ревность, — Чтобы доказать мне это?

— Мне не нужно тебе ничего доказывать! — прокричала она в ответ, вскакивая с пола и направляясь в свою комнату. — Ты прекрасно дал понять, что обо мне думаешь…

— Не убегай от меня, Грейнджер! — заорал он в ответ. — Какого черта в этот раз все иначе?

— Ты знаешь причину! — выкрикнула она; щеки горели румянцем, глаза наполнились слезами. — Я устала от того, что ты постоянно отталкиваешь меня и ебешь мне мозг! Я прямо рассказала о том, что чувствую к тебе, а ты…

— Что ты ко мне чувствуешь? — спросил он; сердце громыхало о ребра. — Что ты…

— Это уже не важно, — поспешно вставила она, ругая себя за то, что сболтнула лишнего. — Ты ничего от меня не хотел, вот ничего от меня и не получишь…

— Грейнджер, погоди! — крикнул он, но ответом ему был лишь резкий хлопок двери. — Да твою ж мать, — прошипел он в пустоту и направился в ванную, чтобы смыть кровь, что покрывала его ладони.

В этот раз он не стал беспокоиться и искать в ней признаки грязи; он знал — она была такой же, как и у него.