Изощренный механизм эксплуатации

В процессе отбора и найма, в котором принимают участие все наиболее опытные работники фирмы, а также в передвижке работников отдел кадров выступает как координатор и организатор. Столь же велика его роль во всех других функциях управления персоналом, в том числе в организации материального стимулирования. Все составляющие управления персоналом японских фирм образуют органическое единство, в которое интегрировано ее главное организационное звено — отдел кадров. Именно они проводят в жизнь ту особую кадровую политику с ее пресловутым «консенсусом», высокой лояльностью по отношению к фирме, подчинение ее интересам.

Подводя итоги, необходимо отметить, что японский менеджмент по своей сути носит явно выраженную эксплуататорскую сущность, основываясь зачастую на абсолютном бесправии отдельных групп рабочей силы, прежде всего женщин. Его особая «гибкость» в том, что он использует традиции старой, веками сложившейся японской культуры, которая из-за особенностей развития капитализма, в частности более позднего развития буржуазных отношений и сохранения феодальных пережитков, не была разрушена. Сохранение традиций семейных отношений на производстве, патернализма, когда младшие почитают старшего, а он в свою очередь покровительствует младшему, — все это тщательно и сознательно вплетается в новые формы капиталистических отношений. Именно в этом преуспел японский менеджмент.

«Гибкость» японской системы управления поочередно ощущают практически все наемные работники, включенные в систему пожизненного найма: раньше это были молодые рабочие, заработок которых сводился к прожиточному минимуму, теперь к ним присоединились мужчины старше 46–50 лет. Им продлили срок занятости, но перестали повышать заработную плату на предпенсионном этапе, на что, естественно, они надеялись, входя в фирму.

Работники, охваченные системой пожизненного найма, подвергаются искусно замаскированной, но в сущности не меньшей эксплуатации, чем временные рабочие. Ее механизм тщательно продуман и опирается на «научную» основу в области трудовых мотиваций. Он включает существенную дифференциацию заработной платы, принудительное увольнение, обязательную сверхурочную работу и т. д. Кроме того, этот механизм облачен в национальные одежды японской культуры, в традиции групповой морали, связанной в определенном смысле с религиозным мировоззрением. Поэтому японский рабочий более податлив. Надо добавить и другую весьма существенную деталь — особенность японских профсоюзов. Они здесь организованы не по отраслевому признаку, как, например, в США, а по фирменному: в каждой фирме свой профсоюз. Такие профсоюзы легче «приручить», тем более при сохранении пережитков Патернализма. Все это во многом объясняет повышенную степень эксплуатации японского рабочего.

Здесь самая длинная (43 ч) рабочая неделя среди развитых капиталистических стран, хотя по соглашению с профсоюзами она должна быть ограничена 40 ч. Отдельные группы трудящихся — квалифицированные специалисты и руководители — практически не пользуются отпусками, опасаясь, что будет подвергнута сомнению их верность фирме.

Механизм эксплуатации в Японии, как, впрочем, и всюду при капитализме, опирается на его социально-экономическую систему — высокую стоимость жилья и высшего образования, неразвитость государственного пенсионного и социального обеспечения, низкую по сравнению со стоимостью жизни зарплату и т. д. Европейцы называют японцев «трудоголиками» (за то, что те так много работают), «живущими в крольчатниках».

В статье Масако Озава, напечатанной в газете «Джепэн таймз», дается исчерпывающее объяснение такому толкованию. «Крольчатники», в которых вынуждены обитать японцы, — результат все той же экономической политики правящих классов, выжимающих прибыль через непроизводственную сферу. Токийцы обитают в квартирах, площадь которых чуть ли не в 4 раза меньше квартир ньюйоркцев, зачастую не имеющих удобств (попросту в трущобах), а платят за каждый квадратный метр в 3 раза больше. Из-за неправильной

застройки города жилые кварталы все время отодвигаются от центра, так что те, кто работает в Токио, вынуждены тратить на дорогу по 3–4 ч. Высокая стоимость плохого и малого по размерам жилья является одной из причин того, что японцы так много работают. Ведь часовые заработки японского рабочего составляют примерно 60 оплаты американского рабочего. «В Японии, — заключает М. Озава, — даже дом-крольчатник стоит так дорого, что необходимо тяжело трудиться, чтобы за него заплатить; необходимо работать дополнительное время, чтобы погасить займы, взятые на покупку жилья» ^4l. В среднем японцы отдают 6,4 % своих годовых заработков в погашение долговых сумм, тогда как долговые платежи в США составляют 3,8 % годовых доходов, в Великобритании (где часовая зарплата равна зарплате японского рабочего) —3,2, а во Франции — 0,8 %.