Израиль и США: Основные этапы становления стратегического партнерства 1948–2014

После победы 1967 г. в военном руководстве Израиля доминировала идея превосходства израильской армии над армиями арабских стран и способности Израиля с помощью силы обеспечить «безопасные для себя границы». Некоторые израильские авторы считают, что войны 1973 г вполне можно было бы избежать, если бы правительство Меир – Даяна было не столь уверено в незыблемости итогов победоносной для Израиля Шестидневной войны. В 2003 г. в Израиле были рассекречены и опубликованы дополнительные документы из собрания протоколов Октябрьской войны. Их интересно прокомментировал известный израильский журналист Дов Конторер[316]. Он считает, что неожиданность и неподготовленность израильского командования к египетской атаке проистекала из знаменитой концепции, «ослепившей» израильскую военную разведку перед войной. Главным ее элементом была убежденность в том, что нападение на Израиль не будет предпринято, поскольку А. Садат понимал невозможность одержать решительную военную победу. Верная по сути оценка египетского военного потенциала сочеталась в этой концепции с неправильным выводом. Садат и его Генеральный штаб, возглавлявшийся генералом Саадом аль-Шазли, не строили иллюзий насчет возможности полностью разгромить ЦАХАЛ на Синае и прорваться вглубь израильской территории. Они понимали качественное превосходство израильской авиации над арабскими военно-воздушными силами и не верили в способность своих пилотов успешно драться с израильтянами в воздухе. По этой причине египтяне не планировали продвижения за полосу Синайского полуострова, прикрытую их зенитно-ракетными комплексами, расположенными на западном берегу Суэцкого канала. Поэтому египтяне всерьез подготовились только к форсированию Суэцкого канала и к дальнейшему удержанию захваченной полосы на его восточном берегу. Фактически это и было целью войны, с точки зрения Садата: вернуть арабам утраченную гордость, продемонстрировать успешное наступление арабских армий и навязать Израилю прекращение огня на унизительных для него условиях[317].

Египетское руководство тщательно скрывало истинный оперативный план, которому оно собиралось следовать, как от Советского Союза, так и от своих сирийских союзников. Желая получить от Москвы как можно больше оружия, египтяне создавали видимость того, что они готовят более глубокую наступательную операцию, нежели та, что готовилась ими в действительности. Что же до Сирии, то от нее истинные намерения Египта скрывались в силу необходимости побудить Хафеза Асада к максимально активным наступательным действиям. Асад уже в ходе войны осознал, что египтяне ведут себя осторожнее, чем обещали ему на стадии подготовки к нападению на Израиль, и это, очевидно, сказалось в какой-то момент и на его собственных планах[318].

Но действовали еще и иные факторы. Во время «войны на истощение» не прекращались попытки найти выход из создавшейся ситуации и снизить накал конфронтации. «План Роджерса», миссия Ярринга, советские предложения и, наконец, мирная инициатива нового египетского президента Садата – все бесконечные переговоры, встречи, увязывание позиций не предвещали новой войны. В декабре 1970 г. Садат выступил с предложением открыть Суэцкий канал как условие достижения соглашения с Израилем, предусматривавшего отступление израильских сил на 40 км от зоны канала. Эта инициатива была первой попыткой египетской стороны добиться изменения тупиковой ситуации. Однако Даян, министр обороны, бывший также военным губернатором занятых в 1967 г. территорий Западного берега, Синайского полуострова и сектора Газа, не придал большого значения мирной инициативе Египта. Израильский специалист А. Эпштейн справедливо указывал, что, когда 18 июля 1972 г. Садат объявил о высылке из страны советских военных советников, в Израиле расценили этот шаг как наносящий непоправимый урон египетской военной мощи, лишающий Египет способности сражаться, не говоря уже о способности начать войну в обозримом будущем. В тот период разрыв Садата с Советским Союзом был скорее отвлекающим театральным жестом, нежели серьезным поворотом в политике: приток советского оружия и военного снаряжения в Египет не прекращался[319].

В первые дни после неожиданно начатой войны израильские силы понесли серьезные потери. Египетские штурмовые подразделения пересекли Суэцкий канал. То была тщательно спланированная военная операция. За первой волной атакующей пехоты последовали другие; «линия Бар-Лева» как линия обороны перестала существовать.