Израильская литература в калейдоскопе. Книга 1

Дома он кое-как проделал все необходимые действия, проклиная своего друга — именно он всегда делает это, в то время как сам Дани только смотрит на него, как властелин, и делает ему замечания.

Его самочувствие резко улучшилось. Он лег на диван и поплыл.

Не прошло и двадцати минут, как его друг постучал в дверь. Браво, который уже погрузился в красочные грезы, стука не услышал. Друг испугался, так как ему пришло в голову, что Дани переборщил с дозой, и он продолжал стучать сильнее. Через десять минут упорного стука Дани понял, что поезд не двигается и сделал «ту-ту». Он встал и пошел к двери.

— Кто там? — спросил он.

Друг снаружи не мог решить, назвать себя или нет. Браво еще раз спросил, кто там. Друг нажал на кнопку вызова лифта. Браво медленно отошел от двери и вернулся на вожделенный диван. Друг слышал тяжелые удаляющиеся шаги. «По-видимому, Дани удалось справиться с собой самостоятельно», — подумал друг и почувствовал себя обиженным. Лифт пришел, потом вернулся обратно без него.

Он снова постучал в дверь. Браво устало спросил, не вставая:

— Кто там?

— Открой! — крикнул друг.

Дани открыл. Друг вошел. Дани молча растянулся на диване. Друг не мог больше выдержать этого молчания и попытался завязать разговор. Он рассказал о том, что видел по дороге.

— Послушай, если б ты знал, какую катастрофу я видел сегодня на дороге. Автобус ехал по улице Герцля и после Усышкина свернул направо, на Бальфура. Как раз через секунду после того, как он стал поворачивать, женщина переходила шоссе. Водитель не видел ее. Я думаю, что она-то как раз видела автобус, но не успела перебежать. Я слышал, как она кричит. Это было ужасно. Я убежал оттуда. Не могу видеть кровь. Просто не способен. Помчался изо всех сил, чтобы поймать такси. Крики людей в автобусе и все такое. Это было ужасно, говорю тебе, — закончил он и посмотрел на Дани.

Дани лежал на диване с закрытыми глазами и бормотал что-то невнятное. На секунду другу показалось, что тот поет. Напрасно он силился узнать, что это была за песня. Ему вдруг страстно захотелось погладить Дани по выбритой щеке, но он не посмел приблизиться к Дани. Наконец, повинуясь импульсу, друг сел возле него. Но на диване для двоих места было недостаточно, и Дани встал и пошел на кухню. Друг чуть не схватил стоявший на буфете транзистор, чтобы разбить его вдребезги о стену, но вместо этого потащился следом за Дани.

Точно в тот момент, когда он пришел на кухню, Дани уже вышел из нее с набитым едой ртом и направился в салон. Через мгновение на кухне лицо его друга исказилось, и он тоже возвратился в салон. Дани ухмыльнулся. Друг уселся в кресло. Внезапно Дани поднялся и пошел в свою комнату. Он намеренно оставил дверь полуоткрытой, сел на край кровати и смотрел через приоткрытую дверь на нерешительный профиль друга. Увидев, что друг встал, зло рассмеялся.

Друг легонько постучал в полуоткрытую дверь.

— Кто там? — спросил Дани.

Друг поперхнулся.

— Это я, darling, не можешь ли ты дать мне немного денег перед тем, как я уйду?

— Сколько тебе нужно? — крикнул Дани из-за двери.

— Я знаю? Тысячи пятисот мне будет достаточно.

— Возьми из кармана моей куртки, — сказал Дани. — Отсчитай там семьсот пятьдесят и возьми их.

Друг помедлил мгновение, затем направился в салон. Он осмотрел куртку Дани, брошенную на одно из кресел, и достал из внутреннего кармана пакет, скрепленный резинкой. Быстро отсчитал пять тысяч и спрятал их в карман своих брюк. По дороге к выходу его глаза встретились с глазами японки, приклеенной к стене. Он снял портрет со стены и скомкал.

«Вот какова эта реальность, — усмехнулся Браво наедине с собой, когда услыхал, как его друг с силой хлопнул дверью. — Какова она, как не человек, который рассказывает тебе что-то, а после этого говорит: «Послушай, это все ложь» и поправляет себя, а по прошествии еще нескольких минут снова говорит тебе: «Слушай, и это тоже ложь», — и так до тех пор, пока ты уже не знаешь, что и думать. Или что ты сходишь с ума, или что ты становишься таким, как он».

Этгар Керэт

(От переводчика:

Этгар Керэт — писатель, чьи рассказы мне очень нравятся. Развитие сюжета происходит таким образом, что совершенно не представляется возможным предугадать его. На первый взгляд кажется, что каждый раз перед читателем полная несуразица, и поначалу это раздражает. Но постепенно начинаешь понимать, что гротескные ситуации — это необычный способ заострить внимание на какой-то общечеловеческой проблеме, чаще всего это проблема отношений между парнем и девушкой или между детьми и родителями.)

Толстячок