Израненное сердце

– Прости, – говорит он. – Я собирался принять душ где-нибудь по пути.

Я обнимаю Рейлана, не обращая внимания на грязь, которая взметается облаком, когда я хлопаю его по спине.

– Не могу передать, насколько я ценю это, – говорю я.

Рейлан пожимает плечами, словно в том, чтобы перелететь ради меня через полмира, нет ничего особенного.

– Сколько лет, сколько зим, Двойка, – говорит он.

Так странно видеть Рейлана все с тем же старым вещевым мешком, перекинутым через плечо, в порванных штанах-карго и потрепанных ботинках – надеюсь, не тех еще, что нам выдавали в полевых условиях. Его деревенский говор все тот же, как и улыбка на лукавом лице.

Правда, сам он теперь выглядит старше. Рейлан был совсем пацаном, когда работал моим наблюдателем – он тогда только мобилизовался в свои двадцать лет. Теперь от глаз у него разбегаются морщинки, которые получаешь, когда долго щуришься на палящем солнце пустыни, а кожа приобрела насыщенный коричневый цвет, скрытый сейчас под слоем пыли. Еще у друга прибавилось татуировок. Теперь их куда больше, чем может позволить себе военный.

Рейлан больше не служит. Он работает в частной военной компании под названием «Черные рыцари». Иногда их нанимает армия. В другое время он исчезает на несколько месяцев, выполняя какие-то мутные миссии, легальность которых можно поставить под сомнение.

Мне насрать, чем он там занимается. Но меня радует, что Рейлан выглядит огурцом – подтянутый и натренированный, как и всегда. На это дело мне нужен опытный солдат. Мои братья всегда готовы без вопросов прийти мне на помощь, но они не знакомы с тактиками ведения боя. А именно с этим мне предстоит столкнуться, ведь Дюпон не гангстер. Он тактик. Солдат.

– У тебя там винтовка? – спрашиваю я, кивая на его вещмешок.

– Разумеется, – отвечает он. – И еще парочка вкусностей.

Рейлан закидывает свою сумку в багажник моего внедорожника и забирается на пассажирское сиденье.

– Черт подери, – говорит он, утопая в кожаном кресле. – Я уже месяц не сидел ни на чем, кроме брезента или стали.

– По кондиционеру, наверное, тоже соскучился, – говорю я, включая прохладный воздух.

– Это точно, – вздыхает он, направляя вентилятор себе в лицо.

– Итак, – говорю я, когда мы выезжаем на дорогу. – Расскажи мне все, что знаешь о Дюпоне.

– Его перевели в мой полк спустя примерно восемь месяцев после того, как ты вернулся домой, – говорит Рейлан. – Поначалу он казался нормальным. Не то чтобы пользовался популярностью, но и не сказать, что его недолюбливали. Кристиан был тихим, много читал и не пил, так что некоторые ребята считали его придурковатым. Но он знал свое дело. Был чертовски аккуратен и голоден до результата. Хотел выходить пораньше и задерживаться допоздна. Старался увеличить свои показатели. Очевидно, что в нем жил соревновательный дух. И спустя какое-то время я понял, что Дюпон соревнуется именно с тобой, потому что он постоянно спрашивал о тебе – скольких ты застрелил за неделю или за месяц, какой был твой лучший результат за день. К тому времени ты уже стал легендой. Сам знаешь, как это бывает в армии – шесть месяцев кажутся шестью годами, а истории становятся безумнее с каждым пересказом.

Мне не по себе, но я согласно киваю. Мне никогда это не нравилось. Я не любил внимание и не хотел, чтобы ко мне относились как к какому-то герою. Это просто была работа.

– В общем, он начал вести себя странно. Если мы уничтожали все цели, Дюпон выискивал, в кого бы еще пострелять. Он говорил: «Что ты думаешь насчет тех мужчин на рынке? Тебе не кажется, что у одного из них под одеждой оружие?» Кроме того, ему не нравились иракская полиция и их группы ОРЧС[60]. Предполагалось, что мы будем работать с ними, вытесняя боевиков из Мосула. Каждой группе предстояло зачистить определенный участок Старого города, а мы должны были создать пути эвакуации для мирных жителей.

Мы взяли повстанцев в кольцо и загнали их в угол у мечети ан-Нури. Они использовали нескольких гражданских лиц в качестве щитов. Поэтому снайперы должны были выстреливать их из толпы. Дюпон застрелил четверых из членов ИГИЛ[61]. Но он также ранил шестерых мирных жителей. А я знаю, насколько он аккуратен. Черта с два все шестеро стали случайными жертвами. Одной из них была беременная женщина, которая даже близко ни к кому не стояла.

Затем, когда гражданские начали разбегаться, мы попытались вывести их через ворота на западной стороне. Внезапно ворота просто взорвались. Рухнули, похоронив под собой дюжину человек, включая часть группы ОРЧС. Дюпон сказал, что там, должно быть, была граната или мина. Но она взорвалась ровно в тот момент, когда он выстрелил из-за ворот. Я думаю, Кристиан сам заложил бомбу, а потом, наверное, черт возьми, и взорвал ее этим выстрелом. Однако доказать это не удалось. Мы были по разные стороны лежки, и я не видел воочию, что он делал.