Израненный (ЛП)

Я иду по коридору небольшого дома, в котором они жили ещё до того, как я переехала к ним, чтобы спуститься вниз. На стенах, которые оклеены обоями с цветочным узором, со вкусом висят мои фотографии, которые были сделаны на протяжении многих лет, ещё до того, как родилась Сара. Некоторые были сделаны в Рождество и день Рождения, когда любящая семья собралась вместе — Рейчел со своей вездесущей идеальной улыбкой домохозяйки и Тим, большой, угрюмым полицейский-детектив рядом с ней, моё же место всегда было между ними. Я не улыбаюсь, но и не такая же угрюмая, как Тим, я просто стою. Ничем особым не выделяясь. Я предпочитаю смотреть на противоположную стену, на ту, которая ближе к правде. Сара и её родители — хотя это и не совсем правда — создают некое подобие любящей подлинной семьи.

Лестница скрипит, когда я спускаюсь вниз и направляюсь в сторону кухни. Декор дома напоминает мне романтическое утро, в которое мне приносят завтрак прямо в мягкую постель. Всё те же обои бледно-жёлтого цвета в цветочек, которые были в коридоре, являются постоянной тематикой по всему дому. Это слишком ясно говорит о плохом вкусе Рейчел. В гостиной стоят два дивана с обивкой насыщенного розового цвета. В центре гостиной расположен камин из красного камня, под который в комнате сделала вся мебель. В левом углу комнаты стоит красивый массивный буфет. На каминной полке также стоят фотографии, но, к счастью, на них я мелькаю меньше.

Когда я достигаю кухни, то вижу их всех в полном сборе. Рейчел стоит возле плиты, где я уверена, она торчит с семи утра. Мой взгляд перемещается на микроволновую печь, а именно на время, которое отображается на ней, и я вижу, что уже половина десятого. Два с половиной часа она готовит завтрак, словно здесь не три человека, а целая армия, которую нужно накормить. Взглянув на неё, вы бы не сказала, что она фанатка горячей пищи. Она всегда очень щепетильна со своей внешностью, а сегодня вдвойне, потому что сегодня воскресенье, а это означает поход в церковь, и словно ей предстоит пройти по персональной красной дорожке. Она обращает особое внимание на свою одежду. Её светлые с отблеском рыжего волосы хорошо вымыты и связаны в тугой пучок. Веснушки, виднеющиеся на её бледном лице, замаскированы толстым слоем макияжа. Лавандовое платье прекрасно сидит на её миниатюрном тельце, но оно не достаточно обтягивающее, поэтому не выглядит пошло. Позолоченный пояс, подчёркивающий её талию, отлично сочетается с туфельками на ногах такого же цвета. На ней надета цепочка, которая также подходит к платью, и часы, которые ей подарил Тим на её день рождения несколько лет назад. Всё выглядит идеально в этом месте. Очаровательно. И никто не догадается, что под белым кардиганом, надетым поверх платья, она прячет ужасные синяки, которые ей оставил Тим в очередном пьяном состоянии. Эти недостатки она хорошо умеет скрывать от внешнего мира. В этом мы с ней очень похожи друг на друга.

— А вот и ты, — приветствует она меня с упрёком, когда наконец-то замечает моё присутствие. — Ещё бы минутой дольше и я бы послала отца проверить тебя.

Я проделала хорошую работу быстро спустившись вниз и не вызвав каких-либо глупых мыслей у остальных, поэтому хватаю стакан апельсинового сока, который она предлагает. Сара полностью с головой ушла в книгу, и едва замечает, когда я скольжу на стул возле неё.

— Я поздно уснула, — говорю я спокойно, делая глоток сока.

Встревожено, Рейчел поворачивается ко мне.

— Снова кошмары? Нам следует позвонить доктору Петерс?

— Нет, — отвечаю я немного быстрее, чем следовало, но мне следует рассеять её беспокойство до того, как это превратится во что-то другое. — Просто допоздна учила домашку.