Изучая нежность (СИ)

— О да, — Леонард мрачно усмехнулся. — Ты молодец, не спорю. Но поскольку я плачу за это деньги, ты вряд ли мог оттолкнуть меня из боязни потерять работу. Пойми меня, Тоби, я боюсь, что ты покинешь нас — меня и малыша Зака, как только тот подрастет. Ты ведь уже делал так с прежней семьей.

— На прежнем месте у меня не было такого ревнивого альфы, — вздохнул Мур. - Сэр, мне приятно, что вы привязаны ко мне и испытываете романтические чувства, однако я уверен: вы ничего мне не должны, только если сами захотите. Вы знаете мою историю, я не люблю заводить близких отношений абы с кем, чтобы потом не пожалеть об этом. И если ваши намерения серьезны, то я вас не покину.

Он попытался пройти мимо нанимателя, но тот ухватил его за руку и пристально посмотрел в глаза.

— Один омега уже был близок мне, — Лео старался говорить ровно, но голос все равно слегка дрогнул. — Я принял его, мечтал счастливой семье и детях, а он, оказывается, в глубине души ненавидел и меня, и ребенка. Знаешь, что он мне сказал? Что дети — это выродки, появившиеся по ошибке. И как я могу не волноваться, что ты можешь сделать так же?

— Да черт возьми! — Тобиас развернулся к нему, на доброжелательном, спокойном лице его была злость. — Сэр, при всем уважении, вчера мы с вами переспали! И да, если хотите знать, мне было хорошо с вами. Вы надежный человек, приятный любовник, любящий отец — и при этом мнительны, как старый дед! Честное слово, я люблю детей — и маленьких, и постарше, они для меня радость и свет, и ради них я выбрал эту профессию, хотя мог бы стать таким же занудой-юристом, как ваш бывший муж. И когда вы говорите, что я спал с вами исключительно ради денег или положения вашего парня, то наносите мне оскорбление!

Из-за ширмы донеслось хныканье, быстро перешедшее в горький плач. Закари вряд ли понимал все слова из речи отца и гувернера, но уловил интонации ссоры. И сейчас он изо всех немалых сил демонстрировал, как ему это не нравится.

Тобиас наклонился, довольно ловко поднырнув под руку Леонарда, и поспешил в детский уголок. А Лео вдруг почувствовал себя совершенно по-дурацки счастливым. Вспышка агрессии, только что проявленная гувернером, лучше всяких долгих бесед доказала ему, что омега никогда не бросит тех, кто ему дорог. «Ты не обречен на неудачные отношения, — как бы говорило это проявление злости. — И я позабочусь о том, чтобы мы были вместе — если, конечно, ты сам поднимешь зад и обратишь внимание не только на работу».

С трудом сдерживая улыбку, альфа заглянул за ширму. Тобиас держал ребенка под мышки, слегка подкидывая в воздух.

— Гляди-ка, кто полетел, — подмигнул он малышу. — Не плачь, солнышко, я тут — и отец твой тоже дома, сейчас он точно захочет тебя подержать.

Леонард подошел к нему со спины, обняв сразу и омегу, и своего сына. Ему было немного стыдно за то, что добрая картина игры с младенцем опять вызвала у него почти животное желание, но ведь Тобиас теперь — его возлюбленный, разве нет? Может, не рассердится…

Омега только вздохнул, когда отвердевший член мистера Коулмана уперся в его бедро.

— Между прочим, я на работе, — укоризненно сказал юноша.

— Я знаю, — Лео склонился, целуя омегу в шею. — Прости, что не доверял тебе. Я верю, что ты не покинешь нас. Тоби… Хочу тебя.

— Вам выходить на работу через полчаса, — проворчал омега. — Невовремя вы все это затеяли, сэр.

Но все же он не отказался слегка приласкать нанимателя — точнее, не стал ему мешать делать то, что тот захочет, пока Тобиас занимался своими непосредственными обязанностями. Со стороны, наверное, странно смотрелось то, как омега невозмутимо кормил питательной смесью из бутылочки маленького ребенка, пока альфа позади него стягивал с любовника штаны и становился на колени, чтобы увлажнить как следует его анус.

Для Лео это было безумием, невероятно стыдным, притягательным и сладким в одно и то же время. Он целовал гладкую кожу мошонки своего омеги, проникал языком между его ягодиц, надавливая на дырочку меж ними, и видел, как омега податливо прогибается чуть назад, подставляясь. Кожа вокруг его ануса была чуть красноватой — вчера им все же не хватило естественной смазки и слюны, и Лео было совестно за то, что он не может сдержаться и снова готов причинить гувернеру неудобства.

Он как раз дразнил зад Тобиаса изнутри языком, когда омега вдруг положил сытого ребенка в кроватку и ухватился за стол, с шумом втянув воздух сквозь сжатые зубы. Влага между его ягодиц стала более обильной, и Лео с восхищением уставился на прозрачную смазку, что выступила из ануса и медленно стекла каплями по голому бедру.

— У тебя началась течка, — заметил он. Тобиас шепотом выругался — так тихо, что альфа едва его расслышал.

— Мои таблетки в сумке, — выдохнул омега. — Я ходил за ними. Не хочу… задерживать вас… сэр.

— Преступник пойман, — Лео провел пальцами по его коже, собирая капли смазки. — У нас в полиции служат толковые ребята, они разберутся и позвонят, если что. Я отправлю факс Джереми, чтобы не ждал меня в эти дни. Пора посвятить время семье.