Изумруд

Набравшись сил, я все же окинул округу внимательным взглядом, всматриваясь в детали. В этой части лагеря, центральной, разрушений было совсем немного. По большей части досталось двум окраинам: той, которую мы миновали с Тарой, и испепеленной тремя кротами, где камня на камне не осталось. За спиной уже шептались Ваарс с Галу, вышедшие из успокоительной паузы, а канцлер что-то бубнила себе под нос, гордо вышагивая впереди. Кто бы мог подумать, что такая пятерка может так просто идти по опустевшим улицам лагеря без охраны и зевак, большая часть которых от одного моего имени начинает трястись, а другая, будто они неподвластны сами себе, не может оторвать глаз, как тогда, на выезде из Физастра!

— Ваше Превосходительство, — неожиданно и протяжно затянул Галу, слегка напугав меня, — я теперь навеки ваш должник. Что угодно сделаю, костьми лягу!

— Что такое? — возмутился я, не понимая.

— Это вы, все вы! А главное — Кхиру мою спасли! — переполненный радостью и благодарностью, распинался он.

— Галу, прошу вас, ничего особенного я не сделал! — Я быстро перевел взгляд на Ваарса, понимая, откуда ноги растут. — Я уверен, что Ваарс преувеличивает мою роль в данных событиях.

— Я ничего от себя не добавлял — просто рассказал, как все было. Что вы пришли на помощь Кхире, как истинный герой, что крот увидел вас и раскрылся, лег на щит и окаменел, а вы извлекли ее из-под щита, рискуя собственной жизнью. Все как есть, ничего лишнего! — развел он руками, не понимая сути претензии.

Возразить было нечего, действительно все так, кроме преподнесения этих действий как геройских. Но со стороны, может, так и есть… Только я и не думал об этом, и не знал, что кто-то за мной наблюдал.

— Особенно я благодарен вам за Кхиру, — тысячник низко поклонился.

— Галу, а почему у вас такое отношение к ней? Вас связывают какие-то родственные узы? — не унимался я, интересуясь, а где-то глубже — и опасаясь, что это может быть не родственная связь.

— Ну что вы! У нас такое не принято. Хотя бывают случаи, что люди живут вместе, ведут совместный быт, но это мало распространено, да и продолжается недолго.

— Да-да, статистика говорит, что из тех семнадцати процентов за прошлый год, которые жили совместно, отдавая предпочтение моногамии, только одна пятая продержалась больше года, — подтвердил Ваарс слова Галу цифрами, плетясь сзади и стараясь не отставать, чтобы быть участником нашей беседы.

— То, что вы здесь не практикуете брак и не заводите семей, я еще как-то осознаю, а вот ваши полигамные предпочтения у меня вызывают противоречивые чувства….

— Ну а что в этом такого? — как само собой разумеющееся риторически спросил Ваарс, вырываясь вперед. — У полигамии множество плюсов, начиная с очень обширного генетического разнообразия и заканчивая психологическими аспектами общества и личности.

— А главное — социально-политическим влиянием полигамии на социум, — не смогла сдержаться Тара, хотя и не обернулась.

— Это, пожалуй, самый важный аспект, который привнес первый из вашего рода, — дополнил Галу, что-то активно искавший во внутреннем кармане мундира.

На этом моменте мне хотелось заострить внимание и расспросить Ваарса о подробностях его заявлений, как и о словах Галу про моего предшественника, только вот большая покатая крыша штаба, напоминавшего альпийское шале, уже выглядывала из-за угла дома, и времени на историко-социальный экскурс не было — необходимо решать дела насущные. Однако тема взаимоотношений Галу с его подчиненной меня не оставляла.

— Так что с Кхирой?

— Вы знаете, Ваше Превосходительство, я человек уже немолодой, сентиментальный, что ли, что однозначно не делает мне чести, но я очень привязан к ней, — с добротой начал он, пытаясь выразить чувства, объяснить которые сложно. — Я же помню ее с того самого момента, когда она прибыла в мою сотню из академии в Утисе! Меня в тот момент два месяца как повысили из десятников… Уже тогда я смотрел на нее немного иначе, так как, да будет вам известно, эта академия является элитной. Утис вообще считается родиной краасов. Она была лучшей в моей сотне по всем показателям, росла профессионально на моих глазах, развивалась, совершенствовалась, стремилась к идеалу. С годами она стала мне очень близким другом, человеком, с кем я могу обсудить все, что на уме, не выбирая слов и ни о чем не умалчивая. Это же такая большая редкость — иметь такого человека! И вдвойне ценнее, когда этот человек — твой подчиненный, который безупречно выполняет свою работу. А зачастую и лучше, чем ты сделал бы сам, — наконец завершил он, погрузившись в свои мысли, а у меня больше не осталось вопросов и сомнений. Права была Тара, когда впервые описывала мне Галу: он добрейшей души человек.

— Где расположился Сизар? — поинтересовалась Тара у дежурного на посту в штабе.

— Он работает с документами в третьем кабинете, госпожа. Пригласить в переговорную?

— Нет-нет, пусть трудится, не отвлекайте! — В ее голосе прослеживалось удовлетворение таким раскладом. — Нам нужно время. Ну что, друзья, предлагаю привести себя в порядок! — обратилась она к нам.